захотел, – безмятежно соврал Николай Васильевич. – Мне не нужны звания! Авторитет без того имеется!
– А здесь, на воле?
– Само собой!
– Коля, нам нужно переговорить, – перегнувшись через стол, тихо сказал Аркадий Михайлович Макаровский, хозяин нескольких коммерческих магазинов и давний знакомый Шабанова.
– Давай!
– Не при всех! Лучше на улицу выйдем, покурим!
Уже давно перевалило за полночь. В темном небе тускло, как запыленные лампочки, светились звезды. Прохожие попадались редко, а обычный для дневной Москвы автомобильный поток превратился в жидкий ручей. Дул теплый, слегка попахивающий бензиновым угаром ветерок.
Шабанов глубоко затянулся сигаретой и вопросительно взглянул на Макаровского:
– Какое у тебя дело, Аркаша?
– Один хмырь не отдает долг, две недели просрочил, гад! Товар, говорит, еще не реализован.
– Что ты ему поставил?
– Партию бижутерии, в общей сложности на десять миллионов.
– И чего же ты от меня хочешь?
– Помоги! У тебя авторитет! Связи! А я в долгу не останусь! Бери с него не десять миллионов, а пятнадцать или двадцать. В общем, сколько сумеешь! Мне нужна только моя десятка. Остальные – твои! Шабанов на минуту задумался. Никаких связей, ни тем более авторитета он не имел. Обратиться за помощью было не к кому, однако отказываться не хотелось. Вовсе не из теплых чувств к старому приятелю! Отнюдь! Просто Николай Васильевич боялся разрушить старательно созданный имидж крутого, да и обещанный навар притягивал его, будто магнит железку. «Ба! Ведь у меня есть Серега! – внезапно осенило Шабанова. – Как я мог забыть?!»
– Хорошо! – сказал он вслух. – Так и быть, помогу! Давай координаты должника!
– Спасибо! – обрадовался Макаровский. – Выручил!
– Коля-а! – послышался нетрезвый голос Бэллы Петровны, и из ресторана вышла, слегка покачиваясь, мадам Шабанова. – Пра-ативный! Совсем забыл свою девочку!
Она громко икнула и капризно надула ярко накрашенные губы.
– Иду, иду, золотце! – встрепенулся Николай Васильевич и обернулся к Макаровскому. – Договорим завтра, а сейчас давай пить! Душа горит!
Они вернулись в зал. Там царило хмельное веселье. Громыхал ансамбль, шумели мужчины, визгливо смеялись женщины. Окончательно окосевший тамада периодически выкрикивал неразборчивые тосты, на которые никто не обращал внимания.
– За удачу! – заговорщицки улыбнулся Макаровский, разливая коньяк в бокалы. – И за уважаемых людей! – добавил он, хитро подмигивая Шабанову. Николай Васильевич раздулся от важности, как индюк. Теперь он и сам себе казался могущественным, авторитетным.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
