одного бесконечного бреда? В любом случае в обиду она себя давать не собиралась.
– Кто тебе вообще разрешал одеваться?
Громыхнуло так, будто это не дверь захлопнулась, а взорвался газовый баллон. Резкий порыв ветра, и на хрупкой фигурке вновь ничего, кроме металла.
– Ай! – вскрикнула Люба и, не удержав равновесия, упала на колени. – А-а-а!
Больно саднила кожа, расцарапанная о твердые плиты пола.
– Так-то лучше. – Довольная ухмылка, легкая, но отчетливая. – Знай свое место!
– Что?.. – Она возмущенно вскинула голову, но подавилась на полуслове. Белесые, как будто выцветшие глаза завораживали своей нереальностью, черная точка зрачка буравила мозг.
– А теперь слушай меня внимательно, дважды повторять не буду. – Он слегка наклонился, явно подавляя сознание Любы. – Ты здесь никто. Впрочем, как и у себя. Я тебя вызвал для определенной миссии, которую ты, если не совсем дура, выполнишь.
– Мне холодно. – Сил терпеть переохлаждение совсем не осталось, в одежде-то было не жарко, а сейчас – и подавно. – И больно.
– Больно – это хорошо, – шаг вперед. – Меньше будешь кочевряжиться.
– Скорее меньше соображать, – привычно огрызнулась Люба.
– Сейчас от тебя это и не требуется. – Хищный блеск кошмарных глаз. – Покорность – главная добродетель любой женщины.
– Ага, где бы я сейчас была, если бы ею обладала.
Холод, захвативший ноги, пробирался выше.
– Тоже верно, – невнятное хмыканье, – но это не важно. Сейчас ты подписываешь контракт, а после я введу тебя в курс дела.
Тело начала бить крупная дрожь, нестерпимо захотелось вскарабкаться обратно на дурацкую кровать и спрятаться под одеяло. А еще лучше – принять горячую ванну. Бог с ней, с эстетикой, она была согласна и на то убожество, что стояло в уборной.
– А вы порядок действий не перепутали? – Готический сон стал надоедать и вообще порядком затянулся. – Мало ли, может, вы меня в сексуальное рабство собрались про… – Язык еле ворочался от переохлаждения.
– О, об этом ты можешь не беспокоиться, – насмешливо ответил похититель. – Напротив, кое-что подправим, и после тебя точно никто не тронет. Если сама, конечно, не захочешь.
Люба облегченно вздохнула. «Это он что, последней фразой на себя любимого намекает?» – пронеслось в голове ехидное.
– Хотя, если тебя хорошенько помыть и приодеть… – Он задумчиво перебирал пальцами два антрацитовых черных шарика. Когда успел достать? Странный тип. – Тогда можно и поразвлечься.
Увидев откровенный ужас на лице пленницы, он хищно оскалился.
– Я ведь могу и не спрашивать.
На сей «позитивной» ноте Люба поняла, что происходящее переходит все границы, и ущипнула себя за ногу. Конечность отказывалась что-либо чувствовать, и пленница окончательно уверилась
