местам, по каким посчитаю нужным.
Не слушая моих возмущений, он стащил меня с виверны. Я только теперь осознала, как неприлично задралось мое платье. Подбежавший горбун ростом с генерала, но вдвое шире его в плечах, ловил поводья, одним глазом косясь на виверну, другим ощупывая меня. Я встряхнулась и гордо вскинула подбородок:
– Что? Цирк приехал?
Пытаясь вывернуться из туго связавших меня лент, я дергала плечами и извивалась всем телом, производя, должно быть, приятное впечатление для мужских глаз. Зрачки горбуна заблестели, и он ухмыльнулся одним уголком губ, но кнут свистнул снова и перепоясал нахала прямо по горбу.
– Куда пялишься, скотина? – процедил генерал. – Я тебя на кол посажу, собаку! Распоясались, твари! Живей высказал почтение ее сиятельству герцогине Мейердорфской!
Горбун надсадно задышал, кривясь от боли и держась за пострадавшую спину, согнулся в поклоне, промычав что-то невразумительное.
– А теперь пшел вон, свинья! – Генерал пнул горбуна под зад и, сжав мне руку выше локтя своими жесткими пальцами, потащил по аллее.
– Вы так обращаетесь со всеми женщинами? – спросила я, когда горбун с рычащей виверной остались позади.
Каменный двор, почти полностью лишенный растительности, со стенами, увитыми сухим плющом, походил на колодец и навевал жуть.
– Со всеми, – сквозь зубы ответил генерал.
– Почему?
– Слишком много болтают.
– Но вы еще меня не знаете!
– Знаю достаточно, чтобы уже захотеть отрезать ваш язык.
Я вспыхнула, но промолчала. Мы свернули на боковую аллею, и тут я увидела первую статую. Сделанная из грубого ноздреватого камня, она изображала молодую женщину со стертыми чертами лица, ладони крепко прижаты к груди, голова слегка откинута назад, нагое тело до пояса обвил плющ. Я остановилась, холодея от странного предчувствия, и не могла оторвать взгляд. Мне показалось, что выемка в нижней части ее лица раньше была распахнутым в крике ртом.
– Любуетесь? – раздался тихий голос генерала. Он встал рядом, нагнув голову и нервно постукивая по бедру рукоятью хлыста. – Это Жоржетта, моя первая жена.
– А… – только и смогла выдавить я.
Его губы изогнула жуткая усмешка.
– Я еще был молод и неопытен и убивал быстро, слишком быстро. Поначалу это было очень неприятно. Теперь… теперь даже немного скучно.
– За что? – шепотом спросила я.
Жуткая фигура с изъеденными коррозией очертаниями вызывала во мне страх.
– Ни за что, – равнодушно отозвался генерал. – Идемте, фройлен, я устал и хочу принять ванну.
Он потянул меня по аллее, выложенной темной брусчаткой и усаженной шиповником. Через несколько шагов мне попалась вторая фигура – она сохранилась лучше первой и тоже была обнаженной, одной ладонью девушка прикрывалась внизу, вторую
