он вышел, оказалась годовалой немецкой овчаркой по кличке Рыжик.
– Служила в полиции, – гордо объявил отец, поместив ее с нами на заднем сиденье машины, где она тут же обгадила все вокруг. Дальнейшее расследование показало, что хотя она и была полицейской собакой, но всего одну неделю, пока инструкторы не обнаружили, что она страдает неврозом и боится:
1) громких звуков;
2) темноты;
3) всех людей;
4) всех других собак;
5) ко всему прочему страдает энурезом.
Тем не менее это моя собака и в некотором смысле мой единственный друг.
– Все путем, старушка! – сказала я, утирая нос рукавом и решив снова стать веселой. – Мы запомним сегодняшний день!
Утерев слезы, я вхожу в дом через заднюю дверь. Мама возится на кухне, заканчивая приготовления к «празднику».
– Ступай в гостиную! – говорит она. – Жди там! И не смотри на торт! Это сюрприз!
Гостиная битком набита моими братьями и сестрами. Они везде! В 1988 году нас было шестеро, к концу десятилетия уже стало восемь. Моя мать, словно конвейер, производит маленького, крикливого ребенка каждые два года, регулярно, как часы.
Кэз – на два года младше меня, рыжая нигилистка – лежит на диване. Она не сдвигается ни на дюйм, когда я вхожу. Мне некуда сесть.
– Гм! – говорю я, показывая значок на лацкане пиджака. На нем написано: «Это мой день рождения!!!»
Я и думать забыла о слезах. Жизнь продолжается.
– Это все равно закончится через шесть часов, – безразлично говорит она, не двигаясь с места. – Почему бы нам не покончить с этим фарсом прямо сейчас?
– Только шесть часов веселья и осталось! – говорю я. – Шесть часов веселья в день рождения. Кто знает, что может случиться!
На самом деле я безгранично позитивна. Я обладаю энтузиазмом умственно отсталой.
Мое любимое место в мире – южный пляж Аберистуита, на который выходит канализационная труба.
Я искренне верю, что наша новая, глупая собака – это реинкарнация нашей старой собаки, даже несмотря на то, что наша новая собака родилась за два года до того, как старая собака умерла.
– Разве вы не видите, она смотрит на нас глазами Спарки! – утверждаю я, глядя на новую глупую собаку. – Спарки по-прежнему с нами!
Кэз презрительно протягивает мне поздравительную открытку. Это моя фотография с подрисованным носом – он составляет примерно три четверти лица.
«Помни: ты обещала съехать, когда тебе исполнится восемнадцать, так что у меня будет своя комната, – сказано там. – Осталось всего пять лет! Если ты не умрешь раньше! С любовью, Кэз».
Уине девять лет, и ее открытка, как ни странно, тоже напоминает мне о моем неизбежном отъезде и ее заселении в мою комнату.
Пространство действительно в большой цене в нашем доме, о чем свидетельствует тот факт, что мне до сих пор негде сесть. Я уже
