не только на работу, но, по специфическим ее особенностям, и на самообучение новому ремеслу. Первый же мой журнал – помню, по делу о частичном пересмотре устава Военной медицинской академии[177] – мне доказал потребовавшимися многочисленными исправлениями Тецнера, что я абсолютно не умею писать. Признанный недурным редактором в министерствах финансов и иностранных дел, я оказался мальчишкою и щенком в Государственной канцелярии. Да, там и только там, путем постепенного, со времен Сперанского, усовершенствования форм делового изложения, выработались традиционно передаваемые от поколения к поколению приемы казенного писания и канцелярский стиль, поистине образцовые. Богатство содержания в немногих словах. Преимущественно короткие предложения. Всяческое воздержание от мало-мальски длинных периодов. Много точек. Мало запятых. Умелые переходы от одной мысли к другой. И умение связывать отдельные абзацы в непрерывной текучести изложения. Тщательная всесторонняя разработка основной темы, краткая, но сильная аргументация деталей. Стиль достойный, строгий, но простой, отнюдь не выспренний, не архаический, не смешной, как бывала смешна канцелярская бумага. Воздержание от повторения в близких предложениях одних и тех же слов. Строгость, убедительность и в то же время образность слова. Умение привести в стройную систему правила редактируемого закона и формулировать каждое правило настолько ясно, чтобы не могло возникнуть сомнений в его понимании и толковании. Писание, основанное на тщательном изучении прецедентов, опирающееся на солидное знакомство со всем действующим законодательством. Я раздобыл комплекты журналов Государственного совета от времен великого мастера казенного стиля статс-секретаря Железнова до работ последних художников письма Государственной канцелярии. И я вчитывался в их труды, стараясь уловить приемы составителей, приводивших к созданию того безукоризненно стройного и стильно-красивого целого, которое выливалось из-под их пера. Постепенно систему я прозревал, шаг за шагом расшифровывая и проходя трудную школу письма. Эта работа меня надолго поглотила. Теория была распознана. Но предстояла еще практика. Она, однако, выдвигалась текущею работою. Составление каждого нового журнала являлось для меня упражнением в практическом применении уловленных теорий. Журналы мои становились лучше. И Тецнер их все меньше исправлял. Прошло, однако, еще много времени, пока я не овладел работой окончательно.
Весенняя сессия не выдвинула по нашему департаменту особо интересных дел. Проходили преимущественно дела финансового ведомства по еще не выделенным от него в ту пору вопросам промышленности и торговли и, в частности, торгового мореплавания. По этим вопросам в Государственном совете выступал в качестве товарища министра финансов Владимир Иванович Ковалевский. Рассматривались дела и Министерства народного просвещения. Объяснения давали товарищи генерала Ванновского Зенгер и Мещанинов. Были случайные дела и других ведомств, но все второстепенные. Министры по этим делам в департамент
О пересмотре Устава Военно-медицинской академии в 1902 г. см.:
