тварь.
Молодой стражник мигом метнулся в маленькое пространство, на вид казавшейся прогнилой, обветшалой палаткой.
Внутри горел маленький костер, согревающий этот небольшой шалаш, сделанный из бревен и грубых тканей, что от снега постоянно намокали, и тут же высыхали от слегка пылающего огонька. Вокруг все было идеально чисто убранно, под ногами лежал аккуратно выложенный камень покрытый соломой, и несмотря на отсутствие кровати и нужных для проживания вещей, жилище казалось весьма уютным. В углу стоял маленький, самодельный стол, накрытый какой то старой тканью висевшей до пола, на столе стояли банки, изогнутые сосуды и большое изобилие трав.
Оглядев каждый угол, страж увидел маленькую ножку ребенка, торчащую из под стола. Незадумываясь он нагнулся, и приподнял то, что напоминало скатерть, его взору предстала девочка, лет трех, очень чистая и тепло одетая, она сидела тихо, свернувшись калачиком, сжимая колени и опустив голову вниз.
– Выходи дитя, не бойся, вреда не причиню, – спокойным, ласковым голосом произнес он, пытаясь вытащить малышку из под стола и, как бы та не сопротивлялась шансов не было, уже через мгновенье девочка оказалась на руках стражника. Радуясь находке и выходя из шалаша, тот окрикнул своего командира. – Лорд Перем, нашел девчушку под столом, малая совсем, посмотрите.
Командир, с отвращением посморев на ребенка, прорычал.
– Что и требовалось доказать, вот и отродье этих тварей. Тащи ее сюда, осматривать будем.
Женщина, только что стоявшая на коленях, внезапно встала, сдерживая дрожь от ледяного урагана, что хлестал по ее телу и лицу как плеть, и, прекратив плакать, она жестко заявила.
– Вы ошибаетесь, это не наше дитя, мы выкрали ее в одной из деревень, когда той еще не было и годика, ждали когда подрастет, чтобы предать в жертву нашему повелителю тьмы. – не успев договорить, командир сделал кивок в сторону ее мужа, и двое стражей потащили его на костер, который они разожгли в двух шагах от их жилища.
Огонь ревел, сопротивлялся под натиском леденящего ветра, но горел и пылал, подкормленный не малым колличеством бревен, что стража приволокла с собой, заранее зная, что будет казнь.
Женщина молчала, пока ее несли, волоча по холодной земле до самого костра, забрызгивая белый снег каплями крови из ее разорванных ран, что появлялись от каждого удара о камни на рыхлой земле.
Она смотрела на маленькую девочку, не отрывая глаз. Малышка плакала и кричала, перекрывая вой ветра, тянув свои маленькие, худенькие ручки в сторону той, что вот – вот придадут огню, она выкрикивала лишь одно, своим детским и полным горя голоском.
– Мапа, мапа. – не переставая.
Ее черные как ночь глазки тонули в слезах, что от ледяного порыва заставляли ощущать невыносимую боль, словно сотни игл впиваются в глаза.
Стражник, крепко державший ее на руках, все твердил, гладя малышку по спине.
– Не плачь
