более чем серьёзно.
И я, Сир, чтобы перехватить у них инициативу и заставить занервничать их сердца и задрожать руки, выхватив на этот раз свою шпагу, что есть силы, закричал столько раз меня спасавшую фразу «Да здравствует король!». И судя по изумлённым лицам этих злодеев, в один звуковой момент натолкнувшихся на невидимую стену оглушительного недоумения, заставившую их, замявшись на месте в поиске ответа, посмотреть на своего хозяина – щеголя, то я действовал верно. Но всё же, звучащий в этой фразе посыл, означающий ваше покровительство, Сир. – Маркиз де Шубуршен сделал поклон учтивости королю и, получив разрешение продолжить рассказ, принялся рассказывать. – Так вот, и хотя этот посыл, уже вряд ли мог отвратить от своего преступного пути, закореневшего в своём грехе преступника, но всё же заблудшие души, соблазнённые денежными увещеваниями этого подлого щёголя, находясь в сомнении на счёт своего выбора, увидев угрозу, которая в виде петли, несёт в себе намерение присоединиться к этим злодеям и выступить против верноподданного короля, уже оставят эту попытку обогатиться за мой счёт.
Но противостоящие мне злодеи, были не простыми с большой дороги злодеями, а весьма закоренелыми преступниками, готовыми на самую последнюю подлость, чтобы добиться своих целей. Так они, для того чтобы всё-таки склонить на свою сторону сомневающихся в их рояльности, и подвергнуть сомнению истинность моих слов, уже в свою очередь прокричали: «Да здравствует король!». – И видимо напряжение в этот момент в трактире достигло своей наивысшей точки кипения, раз маркиз де Шубуршен, вспотев, замолчал, для того чтобы перевести дух. Между тем и король, почувствовав себя использованным этими негодяями, которые, наверное, и не мылись никогда, до степени не сдержанности разнервничался и крепко, уже до степени появления сливы, схватил за нос в наклоне близстоящего к нему, нерасторопного гримёра.
Ну а что поделать, когда любое касательство вас божественной особы, которой является любой король, всегда плодотворит мужские носы, уши и их подглазья, а также оплодотворяет дам, заставляя их цвести ромашками и розами. Король же, воздав должное нерасторопности гримёра, несколько пришёл в себя и, вернув внимание к маркизу, просил его продолжить.
– Сир. – Продолжил свой рассказ маркиз. – Но, не смотря на то, что моим противником был применён такой хитроумный ход, который должен был подвергнуть сомнению всё мною сказанное, всё же прозвучавший в их словах испанский акцент, подтвердил мои догадки насчёт их иноземности, и окончательно усадил на свои места сомневающихся. И что главное – я теперь не сомневался, за чьё королевское здравие они так акцентировано кричали. «Ах ты, матушка! Тебе всё неймётся», – король вновь внутренне закипел и сжал, что есть силы, то, что ему попалось под руку – ухо другого гримёра.
– Что, впрочем, не отменяло того, что мне нужно было поспешать, – продолжал
