учишься? Все еще?
– Ан. Нет! Уже веду сама.
– Да ладно! И оно хоть того стоит?
– Стерва!
– Что я такого сказала?
– Не столько важно, что ты сказала, важно как ты это сказала. Стерва.
– Ой, кто бы говорил, молчунья.
Олеся шикнула на неё. Слова для неё не значат многого. Многое можно передать и без слов.
Двое девушек сели в такси, счетчик за простой которого уже был немалым. Олеся назвала адрес, расплатилась заранее наличкой и попросила отвести её подруга в ближайшую баню. Просто с дороги всегда желательно умыться. Но Олеся проговорила что-то про её запах. Ведь обязательно надо подколоть.
В класс фортепиано Олеся вошла, будто в летела. Её волосы чуть взъерошены, но не потеряна домашняя укладка. Дети, ученики филармонии, уже сидели за своими местами, спокойно дожидаясь заместителя своего учителя. Кто из детей постарше в группе узнали девушку, влетевшую в кабинет. Они успели повидать её в последний год её обучения. Когда она приобщилась к более медленной и спокойной музыке пианино.
– Привет, малышня.
Хотя в группе сидели уже подростки.
– Сегодня пройдемся немного по Рахманинову.
Она завела детей на новое занятие. После недолгого оживленного диалога молодого непрофессионального преподавателя и учениками, наконец, в музыкальном классе заиграла музыка. Переборы клавиш на пианино выводили лёгкие и тяжелые ноты. То быстро, то медленно. Она даже позволила одной девочке подыграть на скрипке. Непрофессиональный урок. Веселое занятие.
Под конец, когда они прошлись по нескольким произведениям русского композитора и вскользь разобрали верхушку его стиля, она начала играть сама. Занятие не могло закончиться так рано. Нужно было играть. На веселом конце занятия она сначала взяла задорный ритм. Но постепенно превращала мелодию в окутывающее покрывало.
«Фальшивишь»
Мрачный голос из тихих глубин. Чего? Может она сама себе это сказала.
– Фальшивите! – сказал один из учеников
Олеся перестала играть.
– А?!
– Вы фальшивите! – повторила за мальчиком его соседка.
– Да. Возможно. Возможно, ты так могла подумать, но я никогда не фальшивлю, мелкая.
– А я говорю, фальшивите. Да и помимо того берете не те октавы.
– Да! Кто так мёртво играет мазурку.
Олеся встала и отошла от пианино.
– Во-первых, это была не мазурка.
– Вы что не слышите, что играете?
– Все я слышу, это была не мазурка. Это вы не слышите, что говорите. Всё! Свободны! Кыш из класса.
Занятие окончилось, и дети разбежались по своим делам. Домой. В школу. Неизвестно куда. Олеся подошла к пианино, нажала на несколько клавиш всеми пятью пальцами одной руки. Пианино послушно издало положенный звук. И она закрыла клавиши. Взяла ключи со стола и вышла из кабинета,
