ехала сдавать экзамен в московский институт, лето провела в Москве. Сначала готовилась к сдаче вступительных экзаменов, а затем целый месяц ожидала, это по ее же словам, результатов этих экзаменов. Она поступила в институт, который готовил инженеров текстильной промышленности, но учиться не стала. Своей матери, по возвращению в село, девчонка позже объясняла, что бросила институт из-за того, что ей не понравилась специальность, по которой она должна была бы работать по окончанию этого института. Но на самом деле все было гораздо хуже, через шесть месяцев после своего возвращения, эта девчонка родила красивого бутуза. Появившийся на свет паренек совершенно не умел плакать и никогда не звал мать на помощь, потому что он знал, что его мать, эта девчонка, его совершенно не любит.
Она даже отказалась своего сына кормить грудью. Взбешенная этим отказом мать этой девчонки, которую звали Евдокия Андреевна, выгнала дочь с позором из своего дома, и Прошка больше свою родную мать никогда не видел. Евдокия Андреевна начала его воспитывать по-своему, по-деревенски. К слову сказать, вся сельская округа страшно боялась Евдокии Андреевны, ее мазанку в селе люди далеко кругом обходили. Ее официальный супруг Анатолий Кириллович ни разу в жизни не ночевал в ее хате, а Евдокия лишь изредка его навещала, оставаясь у мужа на ночь. Их единственная дочь постоянно жила у отца в хате, а мать ее лишь брала на руки, посещая хату мужа. Может быть, поэтому дочь без материнской любви получилась такой шальной и влюбчивой.
Когда нежданно-негаданно на свет появился родной Прошенька, Евдокия Андреевна хотела его после того, как метлою погнала дочь, поселить у деда, но тот к этому времени постарел и внука регулярно кормить кашами уже не мог. Пришлось старой Евдокии эту мороку возложить на свои плечи, вот Прошка с первых же дней своего появления на свет обитался в ее хате. Когда он немного подрос и начал соображать, то Евдокия хотела его опять-таки подбросить на мужское воспитание мужу, но тут сам трехлетний оголец погрозил бабке пальцем и, по людским поверьям, сказал бабке следующее:
– Баба Евдокия, прекрати меня манкировать, а относись ко мне с почетом и доверием. Прожил я у тебя три года, так и другие годы до своего совершеннолетия у тебя проживу.
Одним словом, великая колдунья и ворожея, это опять же по людским толкам и молве, оказалась у своего внучонка под каблуком, кормила и поила его так плотно, что Прошка вырос симпатичным парнем лежебокой, учиться в школе не хотел, а все за девчонками увивался. Причем, девчонки на него слетались, когда он выходил на деревенскую околицу на гармони поиграть и потанцевать, словно пчелы на клевер. Сначала матери на слабость своих дочерей не обращали внимания, в свое время сами с гармонистами целовались и тискались. Но, когда их дочки одна за другой обрюхатились и, ни под каким биением коромыслом матерям не сознавались, кто это такой проказник, то жены и матери обратились за помощь к мужьям.
А мужик то, что он на одно только и способен, свою силушку показать. Вот и сговорились трое таких отцов неудачников, они поймали Прошку на одном сеновале, где он очередную их дочку оприхаживал, и взяли его в кулаки. Били долго, смачно и с удовольствием, требуя, чтобы он женился на их дочерях с пузами.
– Что я сразу на трех должен жениться?
Спросил Прошка и, видя, что его могут избить до смерти, просто сказал:
– Ну, что ж, я согласен, но кто из девчонок будет первой, на которой я должен буду жениться?
Этот вопрос оказался не по мужицкому разуму, отцы неудачники были к нему не готовы. И пока они этот вопрос выясняли между собой тоже кулаками, Прошка со стонами и криками боли дополз до своей бабки Евдокии. Увидев внучка в таком болезненном состоянии, Евдокия Андреевна поинтересовалась, кто был этими мужиками и почему они свои руки подняли на ее любимого внучка? Не мудрствуя лукаво, Прошка ответил:
– Случайно встретились в деревенской парке культуры и отдыха, предложил мужикам на сотню баксов сыграть в шахматы. Они согласились, и на седьмом ходу проиграли партию, тогда и принялись меня нещадно молотить кулаками. Пришлось бежать к тебе, скрываться от их не справедливого бития.
Бабка Евдокия поступила по-своему, она посетила жен этих мужиков. И деревенским бабам рассказала, что у них больше не будет ни молока, ни сметаны, ни творога, ни яиц и никакого другого продукта от домашней скотины или птицы до тех пор, пока их мужья или они сами не попросят прощения у Прошки, а тот их не простит.
Что тут началось по деревне, чуть ли не демонстрации протеста. Но результат оставался прежним, домашняя скотина этих трех деревенских семей хирела и на глазах превращалась в сплошной убыток. Ее корми, холи, а на выходе никакого результата, да и сами мужики от такой несносной жизни налево начали посматривать. Одним словом, три женщины собрались, переговорили между собой и решили войну с деревенской колдуньей и ее внуком прекращать, сдаваться на милость победителя. Уж очень они мужей не хотели терять, ведь с ними безотцовщину внуков проще и легче растить. Одним словом прослыл Прошка Ломакин по деревне великим
