индустриальной модернизации, в свою очередь, диктовались политическими притязаниями России (российского самодержавия) на роль одной из ведущих европейских держав.
Начавшееся в 1860-х годах внедрение капиталистических элементов в экономику России не могло не повести к изменению структуры российского общества. Общество, в котором деньги начинают играть роль основного показателя жизненного успеха, не может долго сохранять стабильную структуру. Тем более в этой ситуации нельзя гарантировать сохранение сословной структуры, а если эта структура навязывается как составная часть государственности, то это начинает раздражать. Внешне сословное российское общество начинает на глазах дробиться на множество социальных групп, главным отличительным признаком которых было наличие тех или иных денежных сумм, а также способ их добывания. В дальнейшем из части этих групп начнется формирование своеобразной «русской буржуазии». Но в так называемой общественной жизни сословное деление, сословные привилегии, сословная мораль, сословный быт – сохранялись. Фальшь такого общественного устройства не могла не вести к парадоксам, вызывавшим недовольство во всех слоях российского общества.
Прежде всего, насквозь фальшивым оказалось положение дворянства, первого привилегированного сословия. Дворянство разорялось, вырождалось, теряло свой былой блеск и возможности. По данным авторов сборника «Кризис самодержавия в России», с 1878 по 1905 год общая площадь дворянского землевладения уменьшилась на 20 млн. десятин, за этот же период в общей массе поместного дворянства возрос (с 50,2 до 58,9) процент мелкопоместных дворян и сократился (с 29,8 до 25,3) – среднепоместного дворянства. «Обедневшие и разорившиеся помещики превращались в простых хлебопашцев, попадали в разряд среднего и мелкого чиновничества, опускаясь иногда до положения дворян-пролетариев»[2]. В частности, князь В.А. Оболенский в своих воспоминаниях сообщает о дворянине, служившем кучером у разбогатевшего крестьянина-кулака[3]. Впечатляющую картину дворянского оскудения рисует в своих мемуарах известный народнический публицист С.Я. Елпатьевский. В то же время он отмечает (говоря о 1870-х годах), что уход дворян от земли чаще всего был сознательным выбором: «Пусто было в дворянских усадьбах. В огромных, когда-то шумных домах с колоннами доживали старики, сыновья которых где-то командовали в войсках, где-то служили губернаторами, исправниками, департаментскими чиновниками, инженерами и приезжали изредка, раз в два-три года, в имение вместо подмосковной или петербургской дачи… Не часто встречался помещик, сидевший на земле и сам ведший хозяйство. Большинство не занималось землей как источником существования. Дворяне-помещики жили где-то далеко от своей земли, на казенном жалованье, на легких хлебах, в банках, на железных дорогах, на службе у капитала, во всяких предприятиях, где в те времена дворянское имя, в особенности громкое, ценилось выше диплома и знания, а земля, имение были дачей, где все-таки нужно было
Кризис самодержавия в России. Л., 1984. С. 15.
