едва ли не пощелкивая, начинал выходить на нормальную мощность.
– Может, выпустим их? – ткнул я пальцем в сторону орков, которых гном почему-то назвал какими-то дикими.
– Они же дикие! – От праведного возмущения гном даже раскраснелся, но все равно старался говорить шепотом.
– И что?
– А ты не знаешь?
– Не знаю! – таким же кричащим шепотом заявил я, замечая, что уже практически не напрягаюсь, подбирая нужные слова.
– Они полностью неуправляемы и слушаются, только если дадут свою дикую клятву.
– Так давай возьмем с них эту клятву.
– У тебя есть серебро? Ими почитается только клятва наемника, и просто так дикие ее не дают.
– У тебя есть, – ткнул я пальцем в зажатый в кулаке гнома кошель, который он экспроприировал у надсмотрщика.
– Не смешно, этого хватит только на пару кружек пива.
– А вот сейчас мы узнаем, смешно или не очень, – подмигнул я нахмурившемуся гному.
С помощью точки опоры Архимед обещал перевернуть мир, а имея такую платформу, как ставший традиционной клятвой наемнический договор, я выверну мозги этих ребят наизнанку.
– Они меня хоть поймут? – чуть подумав, спросил я у гнома.
– Вроде да. Говорят, что своего языка у них нет, а от тальгийского они отказались из ненависти. Так что лет сто, как разговаривают на доракском, – сказал гном, передавая мне кошелек покойного надсмотрщика.
Ревизия кошеля показала, что у меня восемь затертых коричнево-серых монет.
– Быстро рассказывай, что знаешь об этой клятве.
Гном, услышав какой-то шум на палубе, испуганно застыл, а затем быстро затараторил:
– Так, дикие спускаются с гор и нанимаются в войска доракцев или риварцев. К тальгийцам, которые их создали, не идут по вполне понятным причинам…
– Дальше, – перебил я гнома, осознавая, что уже висевший в воздухе вопрос о том, как тальгийцы создали диких, не очень своевременный, как и тот, почему зеленокожие не хотят общаться со своими создателями.
– В общем, старшие диких договариваются и за себя и за своих младших, нанимаясь на год. Этот год они полностью подчиняются нанимателю, но только в том, что не противоречит заветам их предков, а таких заветов у них, как пиявок в пещерном озере. Половину платы они получают сразу и половину – в конце года.
– Плата фиксированная?
– Нет, как договорятся, но восьми медных дрангов не хватит, даже будь ты самим Шагро.
Уточнять нет времени, но, судя по недавним репликам гнома, этот Шагро – очень озорной и хитрый парень, умеющий хорошо торговаться. Я торговаться не умею вообще, точнее, не люблю. Но зато у меня отсутствуют социальные шоры – мол, есть некто, кого точно нельзя убедить. Убедить можно любого, даже самого твердолобого, особенно имея такие убойные доводы, как у меня в данной ситуации.
Отмахнувшись от гномьего брюзжания, я пошел вдоль решетки,
