русские много лет собирались на пустынном побережье под Ларнакой, а теперь обрадуются даже этому утёсу. Тем более там стоит какой-то памятник дружбе или миру, но им этого будет достаточно с их привычкой возлагать куда-то цветы. Эти переговоры могут зайти далеко, и наша идея с лайнером ляжет на уже засохшую почву. Они не захотят плыть в Болгарию, если получится провести День победы здесь, на Каво Греко. Надо ускорять наш план.
– Чёрт! Ты прав. Тогда не будем пока озвучивать «Присциллу», предложим некий абстрактный лайнер. Но в Бургасе уже должен быть наш человек якобы от фирмы-туроператора. Мы говорили с тобой про это чтобы Лушников сам мог позвонить поинтересоваться.
– Займусь этим прямо сейчас. Что за встреча у тебя завтра с Лушниковым?
– Я, как прилежный ученик, должен завтра принести пакет документов на регистрацию нашей будущей болгарской газеты «Дневен вестник». Мой русский учитель проверит их на адекватность перед подачей заявки. Встреча назначена в редакции Лушникова, но я попробую перенести в ресторан «Горизонт». Может сразу с Лавровым?
– Тактически опасно. Если Лавров недавно придумал идею с празднованием на Каво Греко, то он пока слишком вдохновлён и автоматически расценит твоё предложение с лайнером как конкурентное. Это психология. Лучше тет-а-тет с Лушниковым. Точнее тет-а-тет с Лушниковым и нами на прослушке. Надо осторожно задавить его, мы с ребятами будем подбрасывать тебе весомые аргументы. Планёрку собирать некогда, импровизируй, Стоун.
***
Лушников легко согласился перенести встречу в ресторан, и вообще был тороплив по телефону. Как потом объяснил следивший за ним Костас у господина главреда было интимное рандеву с девушкой. Это хорошо, значит, будет в приподнятом настроении. На следующий день Лушников, впрочем, явился не просто воодушевлённым, а изрядно навеселе. То ли со вчерашнего похмелья, то ли начал уже с утра. Он даже не стал смотреть приготовленные Стоуном документы для регистрации новой газеты. Заказал водки и начал фамильярничать со Стоуном-Митевым.
– Петька! Давай намахнём по-нашему, по-славянски! Всё у вас будет здорово. Родопи, Икарус, Црвена Звезда, Слинчев Бряг, а теперь и Дневен вестник. Соберём вашу диаспору под единое крыло! Это важно, Петька, очень важно. Наши вон, кто во что горазд. Потеряли корни и полетели как перекати-поле. Как так можно? Сами себя добиваем, гнобим, пристыживаем. Зачем? Такой шанс нам дала история! Избавила от государства! Понимаешь? Мы всю жизнь под царём ходили, отождествляли себя с государством, с правительством, с партией. А сейчас свобода! Не надо никому ничего доказывать, оправдываться, живи вольно, не придёт за тобой чекист, не кинет на бабки чиновник, не сплетёт интригу сосед. Но нет же ноем, жалуемся. Ковязин этот. Пашка Лавров. Все!
Стоун не совсем понимал, о чём говорит выпивший Лушников, но сам факт того, что разговор шёл откровенный явно совпадал с планами на этот день.
– Кстати, Вадим, Паша Лавров
