любви.
Поборникам красы и жизни юной.
Сандалией ступает по костям,
Под громогласный шум скользя.
Здесь сущность женская сокрыта,
Доспехами и яростью прикрыта.
Обличена суровым одеяньем,
Под стать Фемиде судьбами грешит.
И на арене Колизея в содрогании,
Мужское тело Трасиана возлежит.
Рабыни беглой нет спасения.
И куртизанки локон обагряет кровь.
Ты рождена для горького веселья.
И вострый ятаган – твоя любовь.
Пылают щёки новую победой,
Но бьёт тяжёлой правдой у виска,
Ответ на прожитые беды-
Афина ты, пока рука крепка!
Признание толпы не вечно.
Дотошный карлик взял твою судьбу.
Его трезубец бесконечно
Терзал на сцене плоть твою.
Среди скамей восстанет новый отклик,
Пройдёт по спинам твёрдым и глухим.
Растащат по кускам гордыни облик.
«Пыл Герардески карлик остудил!»
Слезой скользит перо отныне.
Мне в комнате уютно и тепло.
Так отчего же неизвестной имя,
К душе моей строкой обращено?
ИЕШУА.
Над Цезарем взошла кровавая луна.
Трон пошатнулся криками волхвов.
Испугом полнится земля:
Трибунов, гордых курий, взятых городов.
Под мантией сомненье горло жжёт.
Разрушен воина идеальный мир.
Под песнопения праведник грядёт.
С небес сошедший шествует кумир.
Не помогает сила и копьё.
Свободной воли голос вопиет.
Оборванный, безграмотный еврей,
Идеи Рима казни придаёт.
– Безумцы! Вы в желаниях своих,
Влечёте падаль в наши города.
Идёте, словно овцы на убой,
Не ведая унынья и греха!
Он славных дел прах вековой сотрёт.
Величье превратит в пустую блажь.
Венец терновый смерть ему несёт.
И Сол ему и вам воздаст!
Вас жертвенный огонь пожрёт,
Но милость где Богов моих?
Кровавый дождь с
