вздрогнул.
Только сейчас он поймал себя на мысли, что в каюте повисла подозрительная тишина.
Он смахнул струйку пота, прочертившую на его виске соленую дорожку.
«Веста, – прошелестел над ухом чей-то чужой голос. – Веста всегда храпит, правда? А сейчас тихо»
За спиной раздался шорох, и сердце Павла испуганно метнулось куда-то в сторону, ударив в ребра, словно теннисный мячик. Он медленно повернулся, моля про себя, чтобы неясный шум ему попросту показался.
Его жена сидела на диване. Положив толстые руки на свои колени, она, часто моргая, осовело пялилась на Павла.
Он заставил себя растянуть губы в заискивающей улыбке.
– Весточка…
«Телефон, – усмехнулся все тот же голос. – У тебя ее мобильный, осел».
Павел перевел взор на сотовый Весты, который все еще сжимала его левая рука.
– Пася? – глухо спросила женщина.
Павел с трудом сглотнул вязкую массу, подкатившую к глотке.
– Я-я-а-а… я все слышала. Все, – тяжело ворочая языком, проговорила Веста. Она качнулась, словно пьяная.
– Весточка, послушай…
– Замолчи! – неожиданно взвизгнула она, словно стряхивая с себя липкое, как паутина, оцепенение. – Я специально… Специально притворилась спящей! Я видела твои глаза! Я видела, как ты смотрел на меня, когда подсовывал мне бокал с шампанским!
Ее громадные прозрачные глаза наполнились слезами, и она всхлипнула, утирая нос.
«Все, приехали. Багор не успел».
Эта мысль резанула мозг Павла, словно удар крапивой по открытой ране. Но, как ни странно, он быстро взял себя в руки.
– Милая, тебе приснился плохой сон, – мягко произнес он.
– Я верила тебе, – дрожащим голосом сказала Веста. – Я ведь люблю тебя. Я доверяла тебе все самое сокровенное. Боже, не могу поверить… ты меня, оказывается, вовсе не любишь.
Она вытерла глаза, но слезы продолжали струиться по ее обвисшим щекам:
– Кто такой Багор? Твой сообщник?
– О чем ты? – удивленно спросил Павел, приняв изумленный вид. – Веста, я не понимаю, что ты имеешь в виду.
Веста вздохнула.
– Ты только что говорил с ним, как от меня избавиться. Пася, милый. Прошу тебя. Скажи, что все это какая-то игра. Правда ведь? Ты решил приготовить мне сюрприз на медовый месяц, да? Мы ведь любим друг друга. Скажи! Пожалуйста!
Закрыв лицо руками, она зарыдала.
Павел перестал улыбаться, его вытянутое лицо приняло жесткое, почти хищное выражение.
Пора заканчивать этот идиотский цирк.
– …ты думал, что я усну, да? – сквозь слезы выдавила Веста. – Но не рассчитал дозу. Правда? Мне ведь требуется больше, чем обычному человеку. Я большая. Я жирная. Как ты там говорил? Бегемотиха? Корова? Бочка с навозом?
С ее пухлых губ сорвался нервный смешок:
– Велик
