молча выдвинул свой стол и показал мне груды лежащих там рукописей. Я воевал, – сказал он, – и весь прошит пулями. Наш день придёт. Нужно только уметь ждать этого дня и кое-что иметь к этому дню в столе. Понял?!» Я понял…» (из воспоминаний Е. Евтушенко «Преждевременная автобиография», ФРГ, 1962 г.).
Художники, графики, скульпторы
• «Хотя художники и публика холодно встретили его рроизведения, Джон Констебль (1776–1837) – английский живописец и рисовальщик. – Е. М.), чувствуя свою правоту и своё право на место в искусстве, оставался спокоен…» (из сборника Д. Самина «100 великих художников», Россия, 2004 г.);
• «Скульптор Марк Антокольский (1843–1902) не нажил богатства. Далеко не все и не всегда понимали художника. Незадолго до смерти, несмотря на обиды, он не впадал в уныние: «Если у нас не поймут меня сегодня, поймут завтра, послезавтра, когда-нибудь, а поймут, – написал скульптор на клочке бумаги, – непременно поймут, в этом я убежден, в этом моя вера крепка, с этой верой я спокойно умру…» (из сборника В. Степаняна «Жизнь и смерть знаменитых людей», Россия, 2007 г.);
• «Мои силы иссякли слишком быстро, – пишет Винсент ван Гог (1853–1890) в последний год своей жизни, – но я предвижу, что, двигаясь в том же направлении, другие в будущем сумеют сделать бесконечно много хорошего…» (из письма к брату Тео, Сен-Реми, 10 сентября 1889 г.);
• Отвечая критикам его картины «Запорожцы пишут письмо турецкому султану» (Россия, 1878–1891 гг.), Илья Репин (1844–1930) объяснял, что он находится под своим собственным влиянием: «Я знаю, что я в продолжение многих лет, и прилежных, довёл, наконец, свою картину до полной гармонии в самой себе, что редко бывает, – и совершенно спокоен. Как бы она кому ни казалась – мне всё равно… И теперь хотя бы миллион корреспондентов «Times» разносили меня в пух и прах, я остался бы при своём; я глубоко убеждён, что теперь в этой картине не надо ни прибавлять, ни убавлять, ни одного штриха…» (из сборника И. Репина «Письма к писателям и литературным деятелям», СССР, 1950 г.).
Композиторы, музыканты
• «Ревниво относясь к своей профессиональной репутации среди современников, предшественники Людвига ван Бетховена (1770–1827) менее всего были озабочены своей репутацией перед потомками. Но для Бетховена особенно важной была его репутация в будущем, ибо творил он для вечности, глубоко убеждённый в том, что будущее скажет своё слово и воздаст по заслугам каждому. И Бетховен с горделивым достоинством готов был предстать перед судом вечности, уверенный в том, что искусство и истина будут свидетельствовать в его пользу. «Он понравится потом», – говорит композитор в связи с реакцией неприязни при первом исполнении одного из своих поздних квартетов, не заботясь об оценке современности» (Р. Роллан). По свидетельству Г. Брейнинга, Бетховен верил, что «в далёком будущем все его произведения воскреснут»… (из статьи А. Климовицкого «Некоторые особенности творческой лаборатории Бетховена. Методологические заметки», СССР, 1980 г.);
• «Моя
