ы, что он еще совсем мал, лет шести или семи, худенький, босоногий, в потрепанной одежде.
– Как поживаете, мистер Кролик?
Кролик дернул ушами.
– Рад вас снова видеть. Вкусная травка?
Джошуа бросил взгляд вниз на склон холма, туда, где виднелось болото. Уловил отблеск воды сквозь ветви могучих дубов, там, у топи.
– Должно быть, прилив. Эх, хотелось бы мне пройтись туда, вниз. Что угодно отдал бы, чтобы почувствовать ил между пальцами ног, хотя бы разок.
Мальчик смотрел, как теплый бриз колышет пряди испанского мха; последние лучи солнца зажгли облака, знаменуя конец долгого летнего дня.
– Красотища.
Кролик поднял морду, пошевелил носом.
Мальчик улыбнулся, затем его лицо омрачилось. Он потряс головой.
– Иногда получается забыть, понимаешь. Всего на секунду. Что ты мертв. Выдается такой прекрасный денек… – Голос у него стал печальным. – Уж казалось бы, столько прошло лет, а я опять попался. Но как увидишь эти облака, услышишь, как птицы щебечут, и думаешь – можно просто взять и побежать домой, увидеть маму… брата старшего… – Тут он надолго умолк, разглядывая свои руки, кожу, которая когда-то была цвета чернозема, а теперь стала бледной и прозрачной, словно туман. – Вот только никогда мне не уйти от этих разбитых камней. – Он хлопнул ладонью о плиту; та не издала ни звука. – Но, знаешь, что самое плохое? То, что ты совсем один.
Джошуа потянулся к кролику; его рука зависла над самой спинкой. Он знал, что ему не дано прикоснуться к живому, но эта шерстка – она была такой мягкой, теплой и уютной на вид. Его рука прошла прямо сквозь зверька, а кролик продолжал, как ни в чем не бывало, жевать. Только носом дернул.
У мальчика задрожали губы, глаза обожгли слезы. Он сердито утер щеку.
– Ну, хватит, хватит. Что толку реветь-то? Это мне тоже пора бы уже запомнить.
Кролик перепрыгнул поближе к мальчику и принялся за жирный одуванчик. Джошуа слабо улыбнулся.
– Спасибо, что зашли проведать, мистер Кролик. Я ценю приятное общество.
Из дубовой рощи долетел низкий стон. Насекомые замолкли, а мальчик с кроликом замерли на месте, широко распахнув глаза, вглядываясь в гущу теней. Стон раздался опять, ближе. Звук был исполнен боли, будто маленький зверек попался в силки. Кролик, подергивая носом, привстал на задних лапках.
– Не высовывайся, – прошептал ему мальчик, – и все будет в порядке. Здесь им до тебя не добраться.
Из высокой травы поднялась фигура. Она просто стояла по другую сторону изгороди – черный клубящийся дымный силуэт ребенка, то гуще, то жиже. Желтые глаза сверкали, будто тонущие светлячки.
Джошуа скорчился было за камнем, готовясь зажать глаза и уши, как он делал всегда, когда появлялись они, но тут увидел, что кролик мелко дрожит – вот-вот бросится прочь.
– Все хорошо, – прошептал мальчик, толкая мысль перед собой, наполняя ее усилием воли. Иногда – очень редко, если стараться изо всех сил, – он знал это, – мертвый мог дотянуться до живого. – Сиди тихо, и все будет в порядке.
Появился еще один из них; его глаза, похожие на дырочки от булавки, были устремлены на кролика.
Дыхание кролика участилось.
Там, среди деревьев, были еще они. Роща словно наполнилась светлячками, но Джошуа знал, что это не так. Он знал, что они такое, знал, чего им надо.
Оно заговорило. То, что было ближе к изгороди. Голос был мягкий и приятный, почти мелодичный.
– Выходи поиграть, Джошуа. Выходи к на-а-ам.
Джошуа старался не слушать, не смотреть. Он сосредоточился на кролике, посылая ему успокоительные мысли.
То, что пониже, наклонилось, разглядывая кролика. Тьма позади мерцающих глаз сгустилась в черный, зияющий водоворот, и слышно стало, как завывает ветер, откуда-то снизу, будто из-под земли. Звук становился все ближе, все выше, постепенно переходил в шипение.
Задние лапки у кролика вздрогнули; он готов был сорваться с места.
– Нет, кроличек, – сказал Джошуа и склонился над кроликом, накрывая его собственным телом, обворачивая себя вокруг него.
Шипение переросло в сверлящий, пронзительный свист, ближе, еще ближе, потом стало воплем, многими воплями, криками агонизирующих детей. Вопль вырвался из того места, где у него был рот, вместе с порывом горячего ветра.
Кролик рванул с места; тело Джошуа, сотканное из теней, не стало для него преградой.
– Нет! – вскричал Джошуа. Кролик уже продирался сквозь заросли между надгробий дикими рывками. Казалось, ему
