согласился граф, – но это зависит от тренировок, а не от породистости.
Граф всмотрелся в ее лицо и обратил внимание на то, что высокие дуги ее бровей очень напоминали музыкальные штрихи маркато[36]. Судя по всему, этими штрихами маркато, показывающими, что ноту надо играть чуть громче, и объяснялось то, что красотке нравилось отдавать команды, и то, что она говорила хриплым голосом. Пока граф делал о красотке свои выводы, она сделала о нем свои собственные и холодно добавила без намека на желание его очаровать:
– Видимо, обращение с собаками важнее, чем их родословная и воспитание, – язвительно заметила она. – Именно поэтому я предпочитаю держать даже самых породистых собак на коротком поводке.
Через час гладко выбритый и подстриженный граф вошел в бар «Шаляпин» и в ожидании Мишки, приехавшего в город для участия в Первом съезде пролетарских писателей, сел за небольшой столик в углу.
Как только граф уселся, он обнаружил, что на банкетке напротив него сидит худощавая красавица, одетая на этот раз в длинное синее платье. Она не привела в бар борзых, а сопровождал ее круглолицый лысеющий господин, смотревший на свою спутницу с собачьей преданностью. Граф случайно встретился с дамой взглядом, и они повели себя так, словно недавнего разговора не было вовсе: он перевел взгляд на дверь бара, а она – на своего преданного двуногого обожателя. В этот момент появился Мишка, одетый в новый пиджак и с аккуратно подстриженной бородой.
Граф встал из-за стола и обнял друга. Потом он не сел на свое прежнее место на банкетке, а предложил его Михаилу. Этот, казалось бы, жест вежливости позволил графу сесть, повернувшись спиной к красотке в синем платье.
– Ну, что будем пить, мой друг? – потирая руки, спросил граф. – Шампанское? «Château d’Yquem»?[37] Не откажешься от белуги на закуску?
Но Мишка отрицательно покачал головой, сказав, что хочет пива, и сообщил, что не сможет остаться на ужин.
Графа немного расстроило это известие. Он думал заказать на ужин фирменную запеченную утку в ресторане «Боярский». Граф даже попросил Андрея оставить ему бутылочку того первоклассного французского вина, которое идеально подошло бы к утке и дало ему повод вспомнить и рассказать историю о том, как он однажды оказался запертым в винном погребе Ротшильдов вместе с молодой баронессой…
Графа, разумеется, расстроило известие о том, что его друг не останется ужинать, но по поведению и внешнему виду Михаила он видел, что у него в жизни произошли определенные изменения, о которых тот, возможно, ему расскажет. Пока они ждали заказанного пива, граф спросил друга о том, что происходит на съезде писателей. Принесли пиво, Мишка взял бокал и заметил, что об этом съезде скоро заговорит не только вся Россия, но и, возможно, весь мир.
– Сегодня, Саша, не было перешептываний. Никто не засыпал и не играл карандашами. Все работали, говорили и писали.
Граф усадил Михаила в угол банкетки, закрыв таким образом столом и собой ему выход, иначе тот обязательно бы вскочил
Marcato (
«Шато д’Икем» – белое французское вино, входящее в число самых дорогих в мире напитков.
