токмо что из евойной чертовой штуковины то и вылезла.
Геннадий не знал, что ему отвечать, он схватил бумагу и попытался сбежать через дверь. К его счастью дверь оказалась незапертой. Но то, что он увидел в комнате за ней, заставило его остановить свой стремительный бег.
Вся комната была забита различными шкафами, на стенах висели разнообразные предметы кухонной утвари, а в дальнем углу комнаты стояла видеокамера и на полу валялась дохлая курица.
– Идите все быстрее сюда, – закричал что есть силы Дядя Геннадий. Отвечать же ему было уже некому. Заглянув в комнату, из которой он только что выбежал, мой Дядя обнаружил, что Клавдия Михайловна и Маркус Иванович Жабус лежат на полу, причём лежат только их тела, а голов у них нет. И нигде в комнате Дядя голов их не нашёл, не нашёл и никаких следов человека, который бы мог их головы забрать. После этого мой Дядя Геннадий с горем пополам вырвался из того мрачного здания и отправился к себе домой пить кофе с кальмарами. А что такое "с горем пополам" и куда подевался тот злодей с дохлой курицей Дядя не уточнял. Он рассказывал эту историю раз двадцать и вечно он в конце пил свой кофе с кальмарами или вино опять же с кальмарами. Так он заканчивал и другие свои невероятные истории, которые мне за годы проживания с дядей Геннадием на ранчо в северном Канзасе порядком поднадоели.
Не то чтобы я совсем не верил своему дяде, но я всячески пытался убедить его в том, что он возможно немного преувеличивает. Сколько раз я ему говорил, что та же Клавдия Михайловна всё ещё жива, и её голова на месте, что она даже этой головой, а точнее ртом на ней, не тихо так кричит на своего мужа, когда он как обычно возвратиться домой изрядно подвыпивши. Но он только посмеивался и убеждал меня в том, что речь шла о совсем другой Клавдией, и что с нашей соседкой Клавдией Михайловной никак его истории не связаны. Но вскоре, судя по тому, что во всех история присутствовали одни и те же имена: соседки нашей Клавдии Михайловной, почтальона Маркуса Ивановича и прочих его знакомых, так вот, судя по этому я заключил, что дядя мой нигде кроме своего северного Канзаса нигде не бывал, и ничего интересного в жизни не видел. Кому-то бы ему может стало бы жалко, но я, честно говоря, ему даже завидовал. Со мной то постоянно случались различные неожиданные истории, ну да всё бы ничего, если бы не одно происшествие, произошедшее со мной два года назад. Было это, как я уже сказал, два года назад, в день рождения моей ныне покойной жёнушки. Впрочем, вы сейчас сами всё узнаете.
Глава 4
В тот ужасный день моей жене исполнилось 34 год. Звали ее Полюшка Азлоблина, мою фамилию она не захотела брать. Мы позвали всех своих друзей: Сеньера Ромуло, его жену Агрофену , брата Пьера , подругу Сюзанну и малыша Билли. Старина Джордж не смог прийти, так как у него случился приступ и его отправили обратно в Канзас. В те года мы еще жили в Сан-Диего.
Я проснулся, как всегда пол 4 утра, моя жена еще спала. Сделал небольшую пробежку , около 30 км, я отправился в магазин , выбирать подарок Поле. До чего я был разочарован , узнав что во Всемирный день неторопливости запрещено
