пиджак, поскольку в одном только платье, с голыми плечами она чувствовала себя недостаточно защищенной. Хотя, почему она должна так уж стесняться этого человека? У него внуки есть, наверное, ему не по чину женщину третировать.
– Присаживайтесь, – пригласил прокурор. – Раз уж я вас дождался, поговорим.
– У меня пара должна бы…
– Света заберет вашу подгруппу, – перебил Сашкин. – Проходите.
В последний раз Яна чувствовала себя такой скованной на собеседовании в школе, перед приемом на работу. Лет одиннадцать назад. Сейчас она незаметно ущипнула себя и выпрямила спину. Переступила порог кабинета, и уселась.
– Назовите свое имя.
– Оладьева Яна Александровна.
– Возраст.
– Тридцать четыре полных года.
– Институт единственное место работы для вас? – Сашкин смотрел в окно, и чисто механически задавал вопросы.
Яна не стала дожидаться очередной реплики, и пересказала свое резюме. Странная детская робость понемногу оставляла ее, отчего ум заработал удивительно хорошо.
Вот он, страшный дядька, весит, наверное, килограммов сто, ну и что же? Чисто выбрит, голос спокойный, глаза усталые, жесты сдержанные интеллигентные. Подумаешь, выше ее на голову, ну и что? И не ее, Яны, здесь вина, что у него плохое настроение. Она его не боится. Она может все рассказать, ей терять нечего, все равно посадят. Родственники Кости позаботятся о Максиме. Яна Оладьева умеет отвечать за свои поступки. Да, страшно. Да, хочется закатить истерику, но она не опустится перед ними перед всеми до подобного. Сначала пусть будет суд, и она очень громко расскажет обо всем, от чего встанут волосы дыбом у свекра и свекрови, у всех коллег по работе, у всех вообще…
– Вы одна из тех, кто был в прошедшую пятницу на работе. Заметили что-нибудь подозрительное? – Сашкин легко выпрямился, уставился на нее в упор, и его холодный серый взгляд стал невыносимо прямым.
– Ничего подозрительного я не заметила.
– Окна этой преподавательской расположены прямо напротив окон того самого коридора.
– Я редко смотрю в окно на работе.
– Замечательное качество, – усмехнулся Сашкин недобро.
– Извините, я надену пиджак, – поднялась Яна. Про себя она уже все решила. Но ей нужны были эти несколько шагов по комнате, чтобы ни трусить слишком сильно. Вывернуться наизнанку иногда сложнее, чем умереть.
– Замерзли? – спросил Сашкин, когда она снова опустилась в кресло. Он ни разу не отхлебнул из чашки. И только стойкий запах кофе равномерно пропитал воздух вокруг. По окну сплошным потоком лились густые струи дождя.
– Да, – ответила Яна, и смело посмотрела прокурору в глаза. – Мерзну с прошлой пятницы.
– Знаете, убитый знаком мне, – продолжала она дерзко и мрачно. – Только он и сам не знал, что я его прекрасно помню. Он шантажировал моего
