взглядом машинописный текст, Слава воскликнул:
– Все ясно! В своей «тойоте» сгорел Гоша Царьков. Он с афганской войны носил в затылке металлическую пластину.
Вернув заключение Бирюкову, Голубев стал подробно рассказывать о своем разговоре с тетей Мотей Пешеходовой, затем – с Витей Синяковым. Когда он умолк, Бирюков сказал:
– Давно я не слышал о карманнике Синякове.
– Витюшка утверждает, что перестал чистить чужие карманы. Перешел на легальный бизнес: играет в казино и в бильярдной. Там к уголовной ответственности не привлекают. Разве только канделябрами могут побить шулера.
– На всех мошенников канделябров не хватит, – усмехнулся Лимакин.
– Это, Петя, не наша проблема, – Голубев наморщил лоб. – Лично меня в данный момент беспокоит назойливый вопрос: из какой корысти Царьков назвался Федором Разиным? Кладбищенский сторож вроде бы не финтил. И о черном джипе, и о Витюшкином красном «запорожце» с белыми полосками правдиво сказал, а вот насчет Федора Разина какую-то шараду выдал… – Слава обратился к судмедэксперту: – Может, у Царькова сдвиг по фазе во время поминок произошел или что-то другое?
Медников с прищуром посмотрел на Голубева:
– Ты предпочитаешь писать карандашом или на бумаге?
– Не понял твоего вопроса.
– А свой понимаешь? По трупу, сыщик, невозможно определить, какие мысли одолевали человека накануне смерти.
– Я думал, ты хотя бы предположительно скажешь.
– Предполагать можно что угодно, но пользы от этого мало.
– Ладно, Боря, замнем для ясности… Сегодня еще раз сгоняю на Кедровую и душевно побеседую с ветераном Пахомовым, который, по словам Пешеходовой, знает Царькова лучше, чем она.
– Как зовут этого Пахомова? – заинтересовался Бирюков.
– Андриян Петрович.
– Так это же мой земляк, из Березовки. Когда я учился в школе, он заведовал колхозной зерносушилкой. После выхода на пенсию Андриян переехал жить в райцентр. Интересный старик. В механических делах – мастер золотые руки и в поэзии большой дока. Его стихи публиковались в районной газете. Даже в журнале «Сибирские огни» несколько стишков было напечатано. Из Новосибирска к нему приезжали профессиональные поэты. Петрович их в школу приводил. Такой вечер поэзии закатили, что из наших школяров, пожалуй, один я не увлекся сочинительством.
– Тяму не хватило? – с серьезным видом спросил Медников.
– Не хватило, Борис. Не тянуло меня в поэтические небеса, считал, что лучше…
– …иметь синицу в руках, чем утку под кроватью? – снова ввинтил вопрос судмедэксперт.
– Лучше заниматься тем делом, которое получается, чем витать в несбыточных мечтах, – улыбнувшись, сказал Бирюков и обратился к Голубеву: – При встрече с Пахомовым обязательно передай ему мой привет.
– Он не навешает лапши на уши? – спросил Слава.
– Гляди в оба. Петрович – старик умный, наблюдательный, но любит
