иную пока намека нет. Находящиеся возле леса автомобили от молнии свечкой не вспыхивают. – Следователь глянул на эксперта-криминалиста. – Так ведь, Лен?..
Тимохина утвердительно наклонила голову:
– Судя по обугленному до костей трупу и выгоревшему дотла салону «тойоты», в нее перед тем, как поджечь, влили не меньше десяти литров бензина. Поэтому она и вспыхнула свечкой.
– Лена, а что ты думаешь об автомобильном следе, который придавил траву от места происшествия до щебеночной дороги? – спросил Голубев.
– Лишь то, что принадлежит он импортному джипу.
– Наши отечественные ни УАЗ, ни «Нива» не подходят?
– Не подходят, Славочка. У них скаты намного уже импортных внедорожников.
– Что, по-твоему, может вывести нас на преступников?
Тимохина достала из кофра целлофановый пакет со связкой ключей. Положив его на столик перед Голубевым, сказала:
– Только вот это…
Голубев будто удивился:
– Смотри-ка, совсем не обгоревшие!
– Они в пяти метрах от «тойоты» в траве лежали.
– Интересно, кто их обронил: преступники или потерпевший?
– На этот вопрос, Славочка, постарайся ответить сам. Ты ведь у нас смекалистый опер.
Голубев наигранно вздохнул:
– Что вы будете делать, когда уйду на пенсию? Зачахнете без моей смекалки.
– Не покидай ты нас, голубчик… – с цыганским надрывом внезапно пропел молчавший до этого судмедэксперт.
Слава всплеснул руками:
– Какой талант прорезался! Пой, Боря, дальше, пой!
– Дальше слов не знаю, – буркнул Медников.
Бирюков улыбнулся:
– Задремал, доктор?
– Убаюкали мрачные рассуждения. Уж полночь близится, а истины все нет. Сказать хочу.
– Говори.
– София Михайловна Царькова с улицы Гражданской мне знакома. В прошлом году, замещая ушедшего в отпуск хирурга, я удалял ей воспалившийся аппендикс.
– Кто она?
– Весьма приятная молодая дама сексапильного дизайна.
– И только?
– Разве этого мало?
– Для полного впечатления маловато.
– Даю подробную ориентировку. Возраст чуть за тридцать. Умна и обаятельна. Закончила торговый институт. Успешно занимается бизнесом. Три года назад, когда киллеры застрелили райцентровского виноторговца Всеволода Красноперова, выкупила ставший бесхозным магазин и первым делом заменила длиннющую вывеску «Французские вина и коньяки» на лаконичную «Три мушкетера». Год спустя за бесценок приобрела на улице Гражданской избушку-развалюшку. На этой усадьбе отгрохала двухэтажный коттедж из красного шлифованного кирпича с колоннами, мраморными дорожками, сауной и другими надворными постройками похлеще, чем у нашего главы районной
