леса, он обнаружил синий «Шевроле», принадлежавший кадиевцу. Машина была пуста. Убийца действительно явился один. Какая глупость! Тачка наверняка угнанная, вряд ли на своей на мокруху поедут. Ну и пусть здесь стоит, вот ментам радость будет! Однако труп необходимо спрятать, не хватало, чтобы легавые рыться начали. Без них хлопот достаточно. Вернувшись к убитому, Слава тщательно собрал все гильзы, присыпал землей и листьями следы крови. Ее, впрочем, было не так уж много. Хорошо, что не в голову стрелял! Затем подогнал поближе свою машину, туго перетянул рану мертвеца его собственной рубашкой и с трудом запихал тело в багажник. Здоровый кабан оказался! Куда его теперь? В реку? Всплывет рано или поздно. Закопать? Тоже полной гарантии нет. Ах, ну да, как он мог забыть? Есть же Федька-могильщик, за которым остался неоплаченный должок! Савицкий, подобно дону Корлеоне, никогда не отказывал людям в помощи: во-первых, по причине врожденного добродушия, во-вторых, из соображения – авось пригодятся! «Иногда самый маленький, незаметный человек может оказаться полезен. Ну, а если нет – Бог с ним», – рассуждал Слава.
В тот раз Федька-могильщик, азартный игрок, крупно проиграл в карты своим товарищам по работе. На кладбище трудились в основном бывшие зеки, и порядки там были соответствующие. Федьку недвусмысленно предупредили: через два дня не расплатишься, посадим на нож. Карточный долг – святое дело! Тут бы Феде и конец пришел, да, на его счастье, кто-то надоумил обратиться за помощью к Савицкому.
– Карточный долг действительно святое дело, – внимательно выслушав, сказал Славик и достал из буфета пачку денег. – Держи, отдашь ребятам. Не волнуйся, сроки назначать не стану! Вернешь, когда сможешь!
Но долг Федька отдать не мог, поскольку все свои заработки пропивал или проигрывал в карты, и Слава уже начал забывать о нем, но сейчас вспомнил. При сложившихся обстоятельствах игрок-могильщик был очень кстати. Выгнав машину на дорогу, Савицкий снова вернулся в лес. Землей, опавшими листьями и сухими ветками тщательно замаскировал следы, оставленные «БМВ». Затем осторожно, на небольшой скорости, дабы не вводить в искушение гаишников, двинулся по направлению к кладбищу.
Федор Гришин сидел в раздевалке и подкреплялся водкой вместе с двумя приятелями. Начальство куда-то слиняло, поэтому вся троица пребывала в состоянии глубокого душевного покоя, сравнимого разве что с нирваной. Они недавно вернулись с похорон, где, кроме обещанных денег, получили еще три бутылки на помин покойника. Жмуриков[11] в этот день оказалось почему-то мало, и следующее погребение должно было состояться только через два часа. Могилу для очередного «квартиранта» приготовили с утра, и в настоящий момент мужики наслаждались заслуженным отдыхом.
– Много народу помирать нынче стало, – говорил самый старший из могильщиков, дядя Вася, – и все больше молодежь! Вон сегодня чувака закопали – сорок лет с небольшим.
– Как он к нам попал, не знаешь? –
Покойников.
