демона. Лично я встретил впервые, но точно знаю его природу. И кстати, они выходят из неправильно открытых порталов. Если, к примеру, во время смерти не занавешивают зеркала в доме, то уходящая душа, запутавшись, может влететь в «зазеркалье» и в этот миг она как бы указывает другим сущностям путь. Инкуб, воспользовавшись моментом, выскользнет в открывшийся для него проход в реальный мир. А дальше дело техники. Он вселяется в подходящего гиперсексуального человека и полностью вытесняет его личность. Так, я думаю, получаются маньяки, оперируя людскими понятиями. По мне, так все это различные формы существования.
– Неправильно открытый портал, – пробормотал Виктор.
– А вот девушка для меня загадка, – продолжил Адриан и глянул на последнюю из четверки сущность. – Я таких не встречал. И чую лишь темную сексуальную силу.
– Спасибо за классификацию, – сказал Виктор. – Я верю, что ты определил все правильно. И хоть мы ловцы самоубийц, но допустить выхода иных в наш мир не можем. Жак, серебряная сетка с собой?
– А то! – ответил ловец и подобрался, глядя на парочку вампиров.
– Если они архаичные, как ты выразился, – быстро продолжил Виктор, – то серебро для них смертельно.
– Эй, вы чего? – растерянно спросил Адриан и вскочил.
Но ловцы уже бросились к соседнему столику и в мгновение ока набросили на головы вампиров серебряные сетки. Они стянули их на шеях и наблюдали, как существа начали дергаться, их лица посинели, кожа пошла трещинами, словно сухая глина, головы превратились в черепа, которые рассыпались в пыль. И скоро на стульях лежала лишь упавшая одежда. Жак подобрал ее, смел пыль в пакет и вышел на задний дворик. Он разжег костер и бросил все в огонь.
Когда вернулся в зал, заметил, что неоинкуб исчез. Адриан о чем-то жарко спорил с Виктором. Ирма уже пересела к ним, но она была настроена весело и цепляла шуточками притихшую Малгожату. Неизвестная сущность по-прежнему сидела у окна и, казалось, ни на что не обращала внимание. Жак зачем-то подошел к ней и устроился напротив. Он вгляделся в лицо девушки. Это была молодая на вид, брюнетка, с гладкой розовой кожей, темно-синими глазами и выразительными пухлыми губами.
– Чего пан желает? – поинтересовалась она и вальяжно развалилась на диванчике.
– Меня зовут Жак, а тебя? – спросил он, быстро сканируя ее поле.
Оно имелось, но было странным. Тело словно изливало теплые человеческие тона, но сквозь эту живую, хоть и очень слабую ауру пробивались мощные потоки, выглядевшие как огромные лепестки раскрытого цветка. И расцветка у них была пестрой: у основания – желтовато-золотой, затем переходящей в голубой и оканчивающейся густо-фиолетовой. И все это красочное великолепие покрывали темные пятнышки. Жак перестал сканировать поле и вгляделся в физический облик. На черных блестящих волосах проступали еле видные в полумраке бара точки, словно отображение рисунка ауры. Периодически они вспыхивали белыми искорками. Синие глаза отливали в фиолетовый. На правом виске
