шее не снимая.
«А ты был бы рад, наверно, узнав, что у тебя есть дочь, – подумала я, расчесывая на ночь волосы. – Это же намного больше, чем просто воспоминание! Да что там, как можно сравнивать подобное?»
– Мама, ты что, плачешь? – окликнула Ири. – Что случилось? Тебя кто-то обидел?
– Нет, – покачала я головой, а она забралась ко мне на колени. – Правда, звездочка, все в порядке. Так… вспомнилось кое-что.
– Ты о бабушке думала? – поразмыслив, спросила Ири: я сидела перед зеркалом, о котором ей уже рассказывала, отсюда, наверно, и взялся ее вывод. – То есть твоей бабушке?
Я молча покачала головой. Почему-то дочери я лгать не могла.
– О твоем отце.
– Ты о нем никогда ничего не говоришь, – сказала Ири и заглянула мне в лицо. – Он тебя обидел?
– Да что ты!
– А где он тогда?
– Умер, – ответила я и сжала губы, потому что не хотела в это верить. – Он умер, звездочка. Ты очень на него похожа.
И это было правдой: теперь, когда Ири исполнилось восемь, стало ясно, что она – одно лицо с Ирранкэ. Те же высокие скулы, прихотливо изогнутые брови, и тонкий нос с едва заметной горбинкой, и твердая линия рта. Только у него губы были по-мужски узкими, а у Ири – красиво очерченными, алыми, как кровь на снегу… Начнешь разглядывать все по отдельности: вроде бы и ничего особенного и писаной красавицей не назовешь. А потом взглянешь – и оторваться невозможно! А глаза… Ох уж эти глаза!
– Так часто говорят, если мужчина взял и ушел, – вдруг сказала она. – Я слышала от служанок. И от нашей бабушки. А на самом деле вовсе он не умер, а просто у него еще жена есть и другие дети!
– Твой отец не был женат, – ответила я, хотя не знала наверняка. – И он знал, что уходит умирать. Останься он в живых, вернулся бы, это уж точно.
«Не ко мне, так за ключом», – добавила я про себя.
– Он был хороший? – тихо спросила Ири.
– Я его почти не знала, – честно сказала я. – Я понятия не имею, каким он был в обычной жизни. С виду – вроде нашего герцога, суровый и властный, а со мной…
Я прижала дочку к себе, вдохнула морозный запах…
– А плакать не надо, – попросила Ири. – Мама? Ну что с тобой сегодня?
– Он говорил точно так же… – вздохнула я, смахнув слезы. – Когда прощался. Ну, довольно! Идем спать.
– Ага… Завтра к бабушке сходим?
Я кивнула, задула свечу и забралась под одеяло.
Так-то Ири частенько бегала к моей матери одна, то гостинец относила, то просто так – поиграть со сверстниками. Здесь-то, хоть детей и хватало, но… Отпрыски слуг – вечно заняты, подай-принеси, нарежь-почисти, помой-подмети, а дети знатных особ заняты учебой либо рукоделием, с ними не пойдешь головастиков в канаве ловить! Но не дело ведь сидеть сиднем день деньской, да и хозяйственные дела наскучивают в таком-то возрасте… Я
