недоставало только икон.
Дом обыкновенного корейского типа, обмазанный глиной, крыт соломой, стены в основе своей сделаны из тоненьких дощечек, просвечивающих насквозь и оклеенных изнутри бумагой, между которыми попадаются американские газеты «Христос» и календари того же издания.
На другой день по приезде в деревню собралось ко мне до 10 человек почтенных старцев, с которыми я и стал вести собеседования. Не знаю, беседы ли мои были не интересны для них или старческое внимание уже притупилось: все время они дремали, и глаза их отягощались сном. Меня это, признаюсь, несколько смущало, и я старался употребить все усилия, чтобы пробудить их хотя бы от физического сна. Иное дело, когда заводил речь о житейских делах и особенно о политике, сразу все пробуждались и наступало удивительное оживление. Три дня по два раза в день я собирал их для беседы, а во время утренних и вечерних молитв читал Евангелие и, в конце концов, все же успел научить их кое-чему»[57].
После о. Хрисанфа посетил селение с той же миссионерской целью о. Николай. Он прожил там две-три недели, провел несколько собеседований и в заключение всего купил вышеозначенную фанзу в собственность миссии за 85 иен. Фанза приобретена была исключительно для молитвенных собраний и собеседований с народом. Катехизатором к вновь приставленному стану был поставлен тот же самый кореец, который зазывал наших миссионеров в деревню. В нем о. Хрисанф увидел «ученого мужа». Этот «ученый муж», как потом оказалось, был христианином какого-то протестантского толка, крестился у американских миссионеров, носил имя Иосифа, фамилию Хан; служил в одной из американских местных миссий, кажется, в качестве проповедника и, не удовлетворившись американскими подачками, оставил прежнюю службу, став православным катехизатором, не будучи сам православным[58]. Насколько отрицательна была эта личность можно видеть из того факта, что он, не имея своей собственности, продал фанзу, как после узналось не свою, а принадлежащую американским миссионерам.
Когда американские миссионеры узнали, что в их молитвенном доме-фанзе функционирует миссия православная, а самый дом передан в руки русских миссионеров, они обратились к о. Хрисанфу с письменным разъяснением, указывая на незаконные поступки г. Хана, как на низкопробное мошенничество.
Вот что, между прочим, писал по этому поводу один из американских миссионеров от 11 декабря 1903 г. в письме своем на имя о. Хрисанфа (выдержки из текста приводим в переводе с английского).
«Могу Вас уверить, что дело, о котором Вы мне сегодня писали, причинило мне не мало огорчений. Не потому, что мы лишаемся дома в Мунь-сан-даль, а потому, что мы теряем доверие к человеку, который находился на службе нашей миссии в течение более пяти лет, а это гораздо более серьезно. Этот человек – Хан-сандаль, о котором Вы упоминаете в Вашем письме и который, как оказывается, продал Вам дом».
Из письма становится ясно, что в 1898 г. Хан и несколько корейцев
Церковные ведомости, 1904, № 3, с. 103–105.
Иосиф Хан присоединен к православию уже несколько лет спустя, поступив на службу к православным, а именно в 1909 г.
