сориентироваться и дать деру, уже неслись по булыжникам двора, делая вид, что не слышим гневных воплей.
За трапезой я и узнала причину сегодняшнего столь экзальтированного выступления арея и внешнего вида послушниц.
Даже Рогнеда, вновь невозмутимая и высокомерная, сидела с тщательно уложенными волосами и подкрашенными, хоть и поджатыми губками. И явно пыталась восстановить свой авторитет, так нагло попранный привидевшейся ей утопленницей Златоцветой. То, что весь приют лицезрел Рогнеду заплаканной и жалкой, подвывающей от страха на полу в коридоре, жгло ее самолюбие каленым железом. И, похоже, для восстановления собственного влияния Рогнеде срочно понадобилась жертва. Сегодня она решила выбрать ею меня, предварительно убедившись, что Ксени, способной ответить кулаком в глаз, рядом нет.
– Надо же, – нараспев и громко, чтобы слышала вся трапезная, начала она, уперев руки в бока и презрительно скривив губки, – а наше пугало тоже решило приукраситься! Губки намазала, щеки нарумянила, глаза подвела! Похлеще продажной девки! Никак решила столичного кавалера захомутать? Чтобы потом было что вспомнить?
Я в это время старательно облизывала ложку с остатками каши и поначалу вообще не поняла, что Рогнеда ко мне обращается. Недоуменно повертела головой. Зал трапезной притих в ожидании. Послушницы забыли про свои тарелки, уставившись на меня.
Я тоже озадачилась. С чего это Рогнеда на меня так обозлилась? Ни в каких обозначенных действиях я себя не замечала, с утра привычно ополоснула лицо и впопыхах заплела косу. Новостей о приезде чужака я не знала, так как вечернюю трапезу пропустила, засидевшись с Данилой, а потом была так погружена в свои мысли, что доплелась до кровати и уснула, так и не успев все толком обдумать. Спала крепко, даже не снилось ничего. И Зов меня сегодня ночью не тревожил.
– Или ты на все готова, лишь бы столичному угодить? Надеешься, что он тебя в Старовер с собой заберет?
Я с искренним сожалением отложила ложку. Не наелась. И перевела взгляд на Рогнеду.
– Сдается мне, Рогнеда, – спокойно сказала я, – здесь только один человек так истово стремится в столицу, что ему от перенапряжения призраки мерещатся.
В трапезной раздались глухие смешки. Ревностное желание «первой красавицы Риверстейна» попасть в Старовер не было секретом. А история с причудившейся утопленницей и сейчас не сходила с языков. Не спорю, говорить так было жестоко, тем более я знала, что не одной Рогнеде «причудился» мертвяк, но она первая начала этот разговор!
Девушка покраснела, потом краска схлынула с ее лица, оставляя красные некрасивые пятна. Похоже, она вообще не ожидала, что тихоня Ветряна способна дать ей отпор, и надеялась на привычную и скорую расправу.
– Мерзавка! – с ненавистью выкрикнула она. – Ты… размалевалась! Как девка! Порочишь своим видом наших наставников и сам Орден! Ты недостойна звания просветителя!
