с жадностью набросился на голубцы – те показались ему поистине райской едой.
Вскоре за Пирсоном приехали несколько человек, одетых в армейский камуфляж с пришитыми на рукавах ленточками с оранжевыми и черными полосками. Один из них, показывая неплохое знание английского языка, спросил:
– Вы кто, из какой страны?
Пирсон, еще не понимая, где он находится, не стал запираться:
– Гриф Пирсон, Соединенные Штаты Америки.
– Ого! – воскликнул один из военных. – Какая птичка к нам залетела!
Пришелец решил, что и ему уже можно задать вопрос:
– Скажите, где я?
– Вы находитесь на территории Донской народной республики, – строго сказал владеющий английским боец. – Мы не будем сейчас выяснять, как вы здесь оказались и с какой целью, а просто передадим вас в службу безопасности.
– Я хотел бы связаться с посольством моей страны, – немного осмелев, попросил американец.
– Это невозможно, – ответил все тот же мужчина. – У нашей республики нет дипломатических отношений с США. Так что сейчас вы поедете с нами, в Донск.
Пирсона проводили к микроавтобусу, раскрашенному, видимо, из аэрозольного баллончика пятнами зеленого, серого и коричневого цвета, и повезли по разбитой дороге.
25.
Дни на таежном «курорте» текли безмятежно. Днем друзья занимались огородом, ходили по грибы-ягоды, рыбачили, ловя на мушку хариусов со спинными плавниками, похожими на паруса, иногда попадались их более крупные родственники – ленки с рассыпанными по бокам темными пятнышками. Откормленные на убой норвежские лососи – просто свиньи по сравнению с этими красавцами, которых можно уподобить выросшим на свободе оленям. Так что почти каждый день на столе была поистине царская еда, конкурентка которой – тушенка – лежала забытой в чулане.
Такими же роскошными были беседы друзей, начинавшиеся на вечерней зорьке у костра. Они устраивались в удобные кресла, мастерски сработанные из здешней древесины. Иногда щелкали кедровые орешки – Толику повезло обнаружить разворошенную медведем нору бурундука. Косолапый убил грызуна, а вот внутрь «пещеры» добраться не сумел. А в ней оказалось почти полведра отборных орешков – все сухие и здоровые. Иногда друзья лущили горох, порой лакомились земляникой или лесной малиной, баловались чаем, заваренным из лесных трав.
Было что-то мистическое в разговорах двух людей о судьбах человечества, в то время как вокруг них на многие километры не было ни души.
– Знаешь, Генка, – сказал на первой из таких бесед Сивцов, – перед отъездом у меня состоялся разговор с одним очень интересным философом. Это не характеристика, это его настоящая профессия – он преподает «любомудрие» в университете. Этот ученый на полном серьезе считает, что в мире началась своего рода «зачистка» лишних людей. А ты как считаешь – может, действительно, настала пора пропалывать человеческие «сорняки»?
Валков
