тратах материальных и общественных ресурсов, а чтобы этому положить конец, нужно на основе нового мировоззрения поставить перед человечеством глобальную цель.
Зато первая же глава «проекта» показалась Сивцову любопытной. В ней предлагалось читателю вообразить человечество в виде поезда. Впереди едет локомотив, за ним – пассажирские, потом товарные вагоны, а в самом хвосте – цистерны. По воле авторов, во всех этих «единицах подвижного состава» путешествуют люди. И в зависимости от места нахождения, у них разный уровень видимости внешнего мира.
Для людей, сидящих в локомотиве, он раскрывается максимально широко благодаря лобовому стеклу и боковым окнам. Его существование для них так же очевидно, как и пространство внутри локомотива.
В пассажирских вагонах лобового стекла нет, есть только большие боковые окна. Но они открывают обзор по обеим сторонам. При желании в них можно даже высунуть голову и немного заглянуть вперед. Мир за рамками вагона для пассажиров так же не подлежит сомнению, как и для тех, кто находится в локомотиве.
В товарных вагонах нет окон, но есть щели. К ним можно прильнуть и увидеть внешний мир. Но это делают только самые любознательные, остальные считают гораздо более важным пространство внутри вагона. Пассажиры могут согласиться с тем, что существует и какой-то другой мир, однако он слишком абстрактен для них.
В герметичных цистернах нет ни окон, ни щелей. Находящиеся в них люди не видят внешнего мира. Их единственная реальность – объем цистерны, за пределами которой больше ничего не существует.
«Ага, – подумал Анатолий, – этой скрытой лестью «проектировщики» пытаются заманить в локомотив «думающих людей», чтобы потом вместе вести поезд в нужном направлении. Но в каком?
Он дочитал опус до конца, хотя финала как такового не было: повествование обрывалось внезапно, так и не дав ориентиры: что же делать бедному многострадальному человечеству? Единственное предложение заключалось в отказе от гуманизма, который венцом мироздания считает человека, не оставляя места богу. Логическим продолжением такого подхода стало все увеличивающееся потребление, которое постоянно подогревается производителями товаров и услуг, а вслед за ними – и обществом.
Чтобы низвергнуть «зверя» по имени «гуманизм», авторы соорудили мощный философский фундамент, вновь вопрошая, что же первично – материя или сознание? В конце концов, они вышли на такой вывод: «У гуманизма есть два базовых утверждения: во-первых, что материальная вселенная существует бесконечное время и, во-вторых, что бесконечного времени хватит на завершение любого материального сценария. Эти взгляды пришли в противоречие друг с другом. Материальные объекты могут существовать только ограниченное время, в противном случае Вселенная оказалась бы загроможденной ими. И мы, взглянув на небо, увидели бы звезды, заполнившие все пространство и «слипшиеся» друг с другом. Но поскольку такого не
