В голосе Бейла появился холодок, тот самый, который возникает у него при общении с подчиненными. – Жду вашего ученого. – Холодок тут же исчез, к голосу вернулась учтивость. – Надеюсь, он будет… свежим.
– О да, не сомневайтесь, господин протектор. Всего хорошего!
– Вам того же.
Бейл положил трубку и посмотрел на карту Сингрипакса, висевшую на стене. Провинции Энтербьен и Ориентфорт, окрашенные в цвет Паксбрайта, будили в нем агрессивно настроенное чудовище.
«Прошло два дня, а этот сукин сын не звонит! Это на него не похоже. Мне это смертельно не нравится!»
Ярость в нем нарастала все сильней и сильней. Если вдруг унять ее было не под силу, протектор всегда вспоминал о том, что помогало ему расслабиться. От том, что бросало в дрожь всех его подданых при одном только упоминании. О своем увлечении…
– 71355! – крикнул Бейл.
…О своих слабостях…
Снова вошла женщина с седыми волосами и рубцами на лице.
– Я слушаю вас, протектор Сикстен.
– Сколько их осталось?
– Четверо, – смотря под ноги, ответила 71355.
– Приведи одного из них.
– К-кого именно? – дрогнувшим голосом спросила женщина.
Бейл на секунду задумался.
– Мальчика. Сегодня я хочу мальчика.
– Но там не один мальчик. – 71355 вдруг затряслась всем телом.
– Изнутри они все как один… Быстрее!
71355 в спешке убежала.
Через три минуты дверь кабинета вновь открылась, и на пороге возник устрашающего вида толстый японец-мясник в окровавленном фартуке, с тесаком в руке. Лысый, безобразный, с высеченными на лбу цифрами, с руками наподобие окороков – мясник резко контрастировал с холодным убранством кабинета Бейла. Не меньший контраст вызывал худенький мальчик в тюремной робе, которого мясник держал свободной рукой. С глаз мальчонки струились слезы.
Бейл привстал. Все его нутро наполнилось безмерной эйфорией. Предвкушение от предстоящего полностью затмило его разум.
– Начинать? – безучастно спросил мясник.
– Нет, нет, не сейчас. – Бейл хотел продлить ту безумную радость, наполнявшую его изнутри. Он встал и подошел к огромному приемнику. Повернул рычаг – и из колонок, стоящих по обе стороны от приемника, прозвучала увертюра некой неоклассической группы – странная и пугающая смесь органа и флейты. Мясник заправил тесак за пояс и закрыл уши руками. Мальчишка тоже прижал к ушам ладони, но тут же его ноги подогнулись, он рухнул на колени и стал кричать. Даже мясник стал дрожать от жуткой мелодии, высасывающей жизнь из этой комнаты. Взмахивая руками, подобно спятившему дирижеру, Бейл медленно подошел к ребенку и по-отцовски (если это слово применимо по отношению к Бейлу) спросил:
– Да-а… Судя по твоему лбу, ты не из Синистера. Как тебя зовут, мальчик?
– И…и…
