синеглазые заодно.
– Во времена, когда любили биллов.
Энкиду косо глянул и отодвинув вилочку, которой уж слишком вольно дирижировала домашним оркестром из больших животных маленькая леди, согласился:
– И когда любили, чтобы биллы вас перебивали, когда вы пытаетесь сказать важную вещь.
Иннан перехватила прибор и указала на Билла. Тот кусал губы.
– Но всё же, – начал он.
Ас ухмыльнулся.
– Во времена, когда можно не учить иностранные языки, потому что все понимают, что хотят сказать биллы, хотя это нечленораздельно и бессмысленно.
Билл дождался, когда стихнет дурацкий смех, к которому присоединился Мардук.
– Я… не хотел.
– Что так?
– Мне нравится моё время… и оно может быть очень хорошим.
Иннан первой перестала смеяться и молчала, тихо улыбаясь.
– Намекаешь на революцию, племянник?
– Билл, ты чудесный парень, совсем как девчонка.
Иннан быстро глянула:
– Виновата?
Энкиду замахал:
– Зараз почнеца, как говаривает один чудесный парень.
Ас перебил:
– Ты права, его женственность под вопросом.
– Ты про бритьё?
Падение штучек – и той, что взорвалась и той, что промолчала – открыло новые черты характера сира Мардука. Сказать, что он сделался странным… ну, знаете. Страннее странного – так бывает? Разве?
Любопытно было бы прояснить, что взорвало ту маленькую перемычку, коя, как утверждает просветлённая в физиологии Иннан, соединяет две части мозга всех живых существ, из разряда жаждущих прикосновений, в характере дяди.
В соборной душе компашки или в её коллективном разуме (как вам больше понравится) засело ощущение, что в замок попала ещё одна бомба, и где-то лежит. Эту дурь трудно было выбросить из головы. Бомба в голове это надёжно.
Если это входило в замысел дяди, то идея сработала.
Билл всем объявил, что он в восторге… Никто не высказал ни поощрений, ни одобрений, но почему-то у всех повысилось настроение. Натурально. Как повышается температура.
Дорога зимы завершится летом.
Утром все были нервны, как мыши в банке, которых поймали на пять копеек. В банке – зато денежка.
Обман Аса теперь вошёл в их историю, как Подвиг Аса.
Что их ждёт? Это также неизвестно, как то, что спрятано в глиняном погребе.
Билл рассказал, не зная, зачем, о встрече на лугу и своём сне брату. Тот, выслушав внимательно, дурацких вопросов не задавал, зато неожиданно переспросил:
– Значит, один под папика косил, а второй прессовал?
Билл вздохнул и признал это, добавив укоризненно:
– Ты при командире так не выражайся…
– Ну,
