Троицы; четыре треугольника означают число евангелистов… – она вздохнула:
– Папа мне ничего не рассказал о моей матери. Я только знаю, что она была дочерью герцога, что ее убили нацисты. Интересно, как она попала в СССР? У меня есть старший брат, единоутробный, он живет в Бельгии. Ему двадцать лет, он учится в военной академии, а сыну папы, тоже Максиму, двенадцать… – отец упомянул, что женат на вдове своего кузена, мистера Питера Кроу:
– Иван Григорьевич называет его Петром Михайловичем, – Маша зевнула, – у нас такая большая семья, даже непривычно… – она решила рассказать отцу о Марте:
– Понятно, что ее родители были иностранцы. Может быть, папа о них слышал… – девушка прикрыла глаза, Князев поднялся:
– Она быстро устает, бедняжка. Но поела она хорошо, выпила чаю с медом. Пусть спит, набирается сил. Хоша бы ее отец и дядя быстрее пришли. Пусть отправляются на запад. У меня место глухое, но мало ли, вдруг поисковики сюда забредут… – рука Маши сжимала лестовку. Князев перекрестил девушку:
– Зоя тоже икону не оставляла, да призрит Иисус душу мученицы. Но Мария отыскала свет, то есть мы ее вывели из тьмы. Она обрела веру, обрела семью. Как сказано, благая доля да не отнимется от нее… – Иван Григорьевич решил не забирать у девушки лествицы:
– Я и так помолюсь, ничего страшного… – потерев ноющую после колки дров поясницу, он опустился на колени перед иконами. Свет лампадки отражался в покрытом морозными разводами, подслеповатом окошке кельи:
– Вроде огоньки, в лесу, – забеспокоился Иван Григорьевич, – или это пазори полыхают? Волка сатана смущал в том месте. Матушка предупреждала, что так случится, но больше ничего не сказала. Господи, пошли рабе твоей, девице Марии, здоровья, душевного и телесного. Избавь ее от лукавого, не введи ее более в искушение, ибо Твое есть царство и сила и слава, во веки веков, аминь…
Огоньки двигались, приближаясь к избушке, собираясь у ограды скита.
Саша Гурвич отказался лететь в Свердловск. Юноша твердо сказал товарищу Котову:
– Я себя хорошо чувствую. Вам надо сопровождать арестованного, – он кивнул на носилки, – а мне надо найти свидетеля. В конце концов, она пропала из-за моего упущения… – Маша Журавлева оставалась единственным очевидцем случившегося на перевале.
Спокойные глаза Саши оглядывали темные очертания почти вросшей в землю избушки, за покосившейся оградой:
– Ничего с Машей не сделают, – напомнил себе Саша, – в Свердловске ее допросят, Михаил Иванович заберет ее домой. И вообще, ничего не произошло, самодеятельные туристы погибли при сходе лавины. Печально, но в таких походах каждый год погибают люди… – Маша понятия не имела о порошке в чае:
– Правда, она видела того… то существо, – задумался юноша, – но в панике можно увидеть все, что угодно… –
