доводчиком. Лифт не работал, но подниматься пришлось только на второй этаж. Лекс позвонил в дверь и, пока с той стороны открывали, осчастливил-таки меня информацией.
– Побудешь здесь, пока всё не утрясётся. Журналисты тебя тут точно не достанут.
Дверь распахнулась, и я увидела тётку в фартуке с ромашками. Черты лица у тётки были такими мелкими, что совершенно не запоминались. В глаза бросался только неаккуратный куль, в который она собрала волосы.
– Моя жена Валентина, – без всяких эмоций произнёс Лекс. – А это Марина. Всё, разбирайтесь, я поехал.
И испарился прежде, чем я успела что-либо понять, оставив меня наедине с тёткой. А та уже расплылась в улыбке.
– Мариночка! Проходи, скорее. Я так много о тебе слышала!
Вот так новости. Что она обо мне могла слышать? От Лекса, надо полагать. Что я сплю с его обожаемым шефом? Представляю себе милый семейный разговор на кухне: «А знаешь, дорогая, у нашего Тиграна Борисовича новая подстилка…». Так бы это звучало у Лекса? Или ещё похлеще выражения бы выбрал? А тут прямо такое радушие.
Квартира оказалась типовой, с тремя маленькими комнатами и крошечной кухней, с совковой обстановкой: шкафы из прессованных опилок, ковры на стенах, на кухне колонка и белая газовая плита. Я правильно понимаю, меня Лекс к себе домой привёз? Ну да, жена Валентина, пацан какой-то мелкий в зале у телевизора сидел, мультики смотрел. То есть вот тут живёт человек, добывающий нефть? Если Тигран так мало платит своему первому помощнику, то зря я на что-то вообще рассчитывала. Но вот не замечала я за Тиграном жадности. Уж в чём угодно его можно было обвинить, только не в этом.
Валентина тут же потащила меня на кухню.
– Какая же ты худенькая, – причитала она. – А я как раз мясо по-французски сделала. Садись.
Она выдвинула из-под стола табуретку, на которой оказался спящий кот. Ни секунды не раздумывая, Валя спихнула кота и, даже не ополоснув руки, стала нарезать хлеб. Я смотрела на её пальцы с коротко остриженными ногтями и никак не могла поверить, что это жена Лекса. Неужели можно так себя не любить? У неё нет денег на салон? А лицо? Господи, если бы у меня были такие тонкие губы, я бы просто умерла. Ну есть же гилауронка! Дел на два часа! А веки опущенные? Стоит подтянуть веки, и ты уже лет на десять моложе. Сколько ей, кстати? Сорок? Пятьдесят?
Мясо «по-французски» оказалось здоровенными кусками жирной свинины под шапкой сыра и майонеза. Я не вегетарианка и не фитоняшка, но при виде трёх слоёв холестерина на тарелке меня начало подташнивать. А может, от волнения. Как бы то ни было, я наотрез отказалась от еды и попросила только чашку чая. К чаю Валентина тут же выставила печенье, явно домашнего производства, а потом с заговорщицким видом предложила по рюмочке коньячку. Я вздохнула с облегчением и согласилась. Вот коньяк сейчас точно не помешал бы. Тем более, что бутылка оказалась более чем приличной, не иначе, кто-то
