лица женщин были всегда похожи – чрезмерное употребление алкоголя (и, наверное, не только его) было причиной быстрого старения кожи, поэтому на лицах молодых девушек (по возрасту) пролегали глубокие морщины, и сам оттенок был неприглядный глазу – нездоровый, земельно-серый.
Отец заставлял меня работать с десяти лет. Я пыталась устроиться уборщиком в различных магазинах и кабаках, разносила листовки и рекламы модных салонов красоты, в тайне мечтая стать одним из их клиентов. В шестнадцать лет произошло то, что сломало мою и так несчастливую жизнь.
***
Двенадцать лет назад
Играя в карты со своими пьяными друзьями, отец «продул» им третий раз. Это вызвало бурный всплеск радостных эмоций у незнакомых мне людей. Очевидно, они играли на желания; потому что отец должен был «отдать свою дочь в распоряжение на месяц» одному из мужчин. Никогда раньше его не замечала, хотя сделать это было трудно – незнакомец был одет в кожаную куртку, вовсе не потертую, как у остальных. Мне не запомнилась реакция отца, но ему пришлось выполнить пожелание мужчины, что звучало приказом.
***
Я потерла виски, устало прикрывая глаза. Раньше я всегда бежала от воспоминаний, словно мой отец мог появиться и забрать меня обратно. С написанием книг, в основе сюжета которых лежала моя личная история, все изменилось – иногда мне приходится проигрывать моменты прошлого до мельчайших деталей. Не оклемавшись полностью от минувшего в лета (наверное, это никогда и не случится), я поддаюсь нахлынувшим эмоциям, что вынуждают меня принимать успокоительное, которое мне прописывает доктор.
***
Двенадцать лет назад
После истерики, которую я устроила несколько часов назад, я была абсолютно вымотанной. Давно не ощущала такого чувства опустошения: ни страха, ни возбуждения, ни злости. Ни-че-го.
Сидя в недорогой машине (мотор которой грохотал на тихих улицах «Дикого Запада») на заднем сидении, я даже не старалась запоминать дорогу на случай, если мне представится возможность сбежать. В этом не было необходимости: что мог мне сделать человек, сидящий впереди по правую руку от молчаливого водителя? Не задумываясь о целях, которыми руководствовался незнакомец, связываясь с алкашами (моим отцом и его дружками), я наблюдала за дорогой. Никогда не была в этой части города. Впрочем, это и неудивительно: я никогда не бывала дальше своего района. Была запугана не столь страшными историями отца, что происходит в городе, сколь его угрозами о наказании.
Шумно выдохнула воздух, даже не заметив, как мы остановились на одной из красочных улиц. Здесь было множество различных магазинов, в которые заглядывали проходящие люди. Но одно здесь выделялось своим ярким цветом – красным, – и светящейся вывеской «Haunt» [прим. (с англ.): Притон (убежище, логово, любимое место)]. Оно, несомненно, притягивало взгляд своей… вульгарностью?
