причин утаивать свое имя у меня вроде бы нет.
– Это-то я знаю, – отозвался я. – Только вам зачем это знать?
Незнакомец несколько раз сморгнул, как сова.
– Я по поручению Роберта Хирша, – объявил он наконец.
Я изумленно вскинул глаза.
– От Хирша? Роберта Хирша?
Незнакомец кивнул.
– От кого же еще?
– Роберт Хирш умер, – сказал я.
Теперь уже незнакомец глянул на меня озадаченно.
– Роберт Хирш в Нью-Йорке, – заявил он. – Не далее как два часа назад я с ним беседовал.
Я тряхнул головой.
– Исключено. Тут какая-то ошибка. Роберта Хирша расстреляли в Марселе.
– Глупости. Это Хирш послал меня сюда помочь вам выбраться с острова.
Я ему не верил. Я чуял, что тут какая-то ловушка, подстроенная инспекторами.
– Откуда бы ему знать, что я вообще здесь? – спросил я.
– Человек, представившийся Рабиновичем, позвонил ему и сказал, что вы здесь. – Незнакомец достал из кармана визитную карточку. – Я Левин из «Левина и Уотсона». Адвокатская контора. Мы оба адвокаты. Надеюсь, этого вам достаточно? Вы чертовски недоверчивы. С чего бы вдруг? Неужто столько всего скрываете?
Я перевел дух. Теперь я ему поверил.
– Всему Марселю было известно, что Роберта Хирша расстреляли в гестапо, – повторил я.
– Подумаешь, Марсель! – презрительно хмыкнул Левин. – Мы тут в Америке!
– В самом деле? – Я выразительно оглядел наш огромный дневной зал с его решетками на окнах и эмигрантами вдоль стен.
Левин снова издал свой каркающий смешок.
– Ну, пока еще не совсем. Как вижу, чувство юмора вы еще не утратили. Господин Хирш успел кое-что о вас порассказать. Вы ведь были вместе с ним в лагере для интернированных во Франции. Это так?
Я кивнул. Я все еще не мог толком прийти в себя. «Роберт Хирш жив! – вертелось у меня в голове. – И он в Нью-Йорке!»
– Так? – нетерпеливо переспросил Левин.
Я снова кивнул. Вообще-то это было так только наполовину: Хирш пробыл в том лагере не больше часа. Он приехал туда, переодевшись в форму офицера СС, чтобы потребовать от французского коменданта выдать ему двух немецких политэмигрантов, которых разыскивало гестапо. И вдруг увидел меня – он не знал, что я в лагере. Глазом не моргнув Хирш тут же потребовал и моей выдачи. Комендант, пугливый майор-резервист, давно уже сытый всем по горло, перечить не стал, но настоял на том, чтобы ему оставили официальный акт передачи. Хирш ему такой акт дал – он всегда имел при себе уйму самых разных бланков, подлинных и фальшивых. Потом отсалютовал гитлеровским «хайль!», затолкал нас в машину и был таков. Обоих политиков год спустя взяли снова: они в Бордо угодили в гестаповскую западню.
– Да, это так, – сказал я. – Могу я взглянуть на бумаги,
