style="font-size:15px;"> Глупая мысль. Очень глупая мысль. Вчера пришла в голову. Но сегодня она меня достает весь день – с утра. Навязалась – навязчивая.
Испугало вот меня что.
С точки зрения государства – его интересов, интересов Руководства Программы – Володьку необходимо стерилизовать. Вот тогда бы и с моими заморочками проблем не было бы.
А от меня этот факт скрыть – и шито-крыто.
Страшно сделалось. И глупо, и смешно, и страшно. Но спросила все-таки:
– Володя, они тебя не стерилизуют?
Он долго смеялся:
– Мы же не в Индии.
В ночь на 8 ноября
Вчерашний вечер. Выход в люди.
После демонстрации пошли к Веденееву. Посторонних не было, хотя я и не всех знала. Вед рассказывал анекдоты весь вечер. Володька хохмил без конца – был в ударе.
Веденеева подруга испекла пирог. Ее зовут Клара.
Удивительно, что его хватает еще на Клару[69]. (Веденеева.)
Или не хватает – что ближе к истине.
– У Миши такая работа, мы с ним совсем не общаемся[70].
И смотрит на меня, будто я с ним «общаюсь».
Они думают, что я очень «общительная».
Я боялась, что будут как раз те, с кем он «общается», – из их бригады. Кажется, у них ничего не выходит. И не выйдет, я же сразу сказала. Теперь, когда спросила его, как успехи, он ответил: много работы[71]. Худой – смотреть страшно[72]. Говорю: не сгори на работе. Помни о Кларе. – Смеюсь. И он – жутко безрадостно.
За дефицитом женщин танцы, к счастью, не удались.
Мужики назюзюкались – одни больше, другие меньше. Володька меньше других, но достаточно. Уж не ушел ли ты в отпуск, дорогой?
Тосты.
Один был за Елену Прекрасную. Спасибо. Это дежурный.
Другой – этот произнес капитан из новеньких – за генерала. На полном серьезе.
Все приумолкли. Настолько некстати. Володя протянул:
– Уууууу!
А потом добавил:
– И за партию с правительством.
Он со мной совсем разглумился, со мной ему все позволено.
– Раз налито, надо пить.
Ко мне весь вечер приставал с разговорами – коренастенький такой, приплюснутый[73], все время забываю фамилию, – а ведь, кстати же, лошадиную! Или нет? Ну да! Вот залез в голову, буду теперь вспоминать. (А Владимир Юрьевич наш спит себе мертвецким сном, завтра головка начнет бобо. – Третий час ночи, и мне пора, допишу и лягу, только спать не хочется, вот и пишу, пишу, пишу…)
Тот – отвлеклась – коренастенький (и розовощекий), тот приставучий, все мне порывался объяснить, какой он уникум в сексуальном смысле[74]. В общем – финиш. Володька с кем-то лясы точил на балконе. Я сразу сказала, мне не интересно, но тому уже не остановиться было, я спросила: а вы не маньяк? – он и глазом не моргнул, так его
С середины 1971 года майор М. М. Веденеев, подобно автору настоящих примечаний, привлекался к довольно трудоемким экспериментам по инициированию определенных сексуальных реакций в рамках тренинга лиц, прошедших особый отбор. Упомянутая Клара к числу этих лиц не принадлежала. Неудивительно, что знакомство ее с М. М. Веденеевым, к слову сказать, вдовцом, было краткосрочным и малопродуктивным в отношении полезного опыта.
Работа инициатора-исполнителя действительно была изнуряющей, однако невозможно представить, чтобы опытный М. М. Веденеев жаловался постороннему, по сути, человеку на тяготы секретной службы или, еще хуже, посвящал его в те или иные подробности. Вряд ли приведенная реплика Клары содержит какой-либо подтекст. Похоже, Е. В. Ковалева слышит то, что хочет услышать.
Подробнее – см. часть 2, глава 3. Там же даны характеристики наших партнерш.
С июля по октябрь 1971 года М. М. Веденеев похудел на 3 кг. Для сравнения – автор настоящих комментариев с августа 1971 по февраль 1972 потерял в весе 6,450 кг.
Об особенностях морфограммы автора примечаний – см. часть 2, главы 2 и 14. В главе 14, кроме того, подробно объясняется сексологический смысл отношения (причем на редкость высокого) длины моего туловища к длине моих ног (так называемый трохантерный индекс).
Если это ирония, то не слишком уместная. Я рассматривал нашу беседу как развлекательную, отчасти как просветительскую.
