в глубоком овраге копошащихся солдат – треуголки мешались с кожаными гренадерскими каскетами, сделанными наподобие древних шишаков и имевшими на себе род плюмажей. Заинтересовавшись, он спешился и, раздвигая кусты, подошел к самому краю оврага. Солдаты разделывали раздобытую где-то говяжью тушу, ловко орудуя тесаками. И то сказать: из-за перебоев в снабжении недостаток в провизии ощущался – и остро.
Неподалеку от Суворова зашуршал кустарник, и вдруг раздался слегка дребезжащий старческий альт:
– Убирайтесь скорее, ребята! Не то Фермору скажу! Солдаты брызнули из оврага навстречу вышедшему седенькому, маленькому и простенькому старичку в белом ландмилицейском кафтане без украшений, спокойно помахивавшему хлыстиком. Со стороны лагеря меж тем уже, поднимая пыль, скакали всадники. Первый офицер спрыгнул с лошади и вытянулся перед странным старичком:
– Ваше сиятельство! С ног сбились, искамши вас… Пешком, без конвоя… Нешто можно эдак-то!
По окаменевшей группе солдат прошло шелестом: «Салтыков…»
Генерал-аншеф отмахнулся хлыстиком от адъютанта и обернулся к солдатам:
– Что, ребята, напужал вас?… Ничего, не серчайте на старика. – Он сощурил маленькие свои глазки. – Как у нас на Руси говорят?… Виноват медведь, что корову съел… – Салтыков выждал, оглядывая усатые и безусые лица, и закончил решительно – А не права и корова, что в поле ходила!
Солдаты несмело хохотнули. Не сдержал улыбки и затаившийся Суворов.
– Надеюсь на вас крепко, солдатики, как встретимся с пруссом, – посерьезнев, сказал командующий.
Стоявший ближе всех к нему краснощекий могучий гренадер с лихо подкрученными усами выдохнул:
– Отец ты наш родной, Петр Семенович! Рады стараться!
– А сейчас, – продолжал Салтыков, – слушайтесь к своему провианту!
Он, кряхтя, сел на подведенную к нему лошадь и затрусил к лагерю, но солдаты остались стоять на месте.
– А и прост, а и мал и ласков… – наконец выговорил старик мушкетер. – Сущая курочка!..
К вечеру весь лагерь гудел, обсуждая эту встречу. Суворов зная о Салтыкове, что он начал службу при Петре I в 1714 году в гвардии, затем послан был царем изучать мореходство во Франции, участвовал в походе 1734 года в Польше и в русско-шведской кампании 1741–1743 годов. До прибытия в армию он командовал на юге Украины ландмилицейскими полками. Никаких выгодных и громких слухов о нем доселе не было.
По приезде в Познань Салтыков решил долее не медлить ни дня и учинил назавтра всей армии генеральный смотр. Войска побригадно должны были идти церемонией мимо круглой калмыцкой кибитки генерал-аншефа. Впереди маршировали бригадные фурьеры при предводительстве квартирмейстеров, с распущенными своими «значками» в виде разноцветных маленьких знамен. Далее ведены были лошади командующего бригадою генерала – все в прекрасных попонах, с золотыми вензловыми именами и гербами. За ними следовал уже сам
