членами «Испанской традиционалистской фаланги и ХОНС».
Милиция фаланги и рекете сливались в единую национальную милицию, выполнявшую роль вспомогательных воинских частей. Много лет спустя Эдилья обвинил Суньера, одного из авторов декрета, в том, что тот «продал фалангу Франко». Однако вечером 18 июля он сам стоял на балконе рядом с каудильо. Между тем Эдилья не мог не разделять недовольства большинства членов «старой» фаланги: фалангисты рассчитывали на передачу им всей полноты власти. Совсем недавно это недвусмысленно обещали Эдилье послы фашистских держав. Власть над страной, как им казалось, такая близкая, ускользнула из их рук. Особое недовольство у фанатичной и разнузданной фалангистской «вольницы» вызывало подчинение милиции армейскому командованию.
Два дня спустя Эдилья отказался от поста члена секретариата новой фаланги и сам назначил новую хунту, куда были включены сестра основателя фаланги Пилар Примо де Ривера, 24-летний «хефе» («вождь») провинции Вальядолид Д. Ридруехо и некоторые другие. Всем провинциальным отделениям были разосланы телеграммы, тексты которых, по существу, означали призыв к неповиновению.
Франко сам поощрял создание особого культа мертвого вождя – X. Примо де Риверы, «великого отсутствующего», как его называли фалангисты. День его смерти был объявлен днем национального траура, отмечавшимся ежегодно. Франко не возражал против того, чтобы на собраниях фалангистов звучал хорал: «Хосе Антонио жив!» Но действительно живых лидеров фаланги, которые не проявляли необходимого восторга в связи с планами Франко приспособить фалангу к его нуждам, диктатор быстро и решительно обезвредил: в ночь с 24 на 25 апреля Эдилья и 20 ведущих фалангистов, его сторонников, были арестованы и по обвинению в заговоре предстали перед военным судом. Эдилью и еще троих фалангистов осудили на смертную казнь, которую затем заменили на длительное тюремное заключение[83]. Остальных Франко и его окружение рассчитывали «подкупить», включив их в бюрократическую иерархию создаваемого «нового» фашистского государства. Раньше, чем с другими, удалось найти «общий язык» с Арресе, пользовавшимся большим влиянием в фалангисгских организациях Андалусии. Со временем он был щедро награжден Франко за сговорчивость.
Определяя основную «миссию» фаланги как прочное соединение («агглютинация») всех политических сил «нового государства», Франко в выступлении, опубликованном 19 июля на страницах «ABC», обратил особое внимание на существование в Испании громадной нейтральной массы, не испытывавшей до того времени привязанности к какой-либо партии, как на основной резерв фаланги. Но приходилось до поры до времени считаться и со «старыми» фалангистами, которых активно поддерживала Германия.
Дом сестры основателя фаланги Пилар Примо де Ривера в Саламанке стал своего рода штаб-квартирой «старой фаланги». Именно здесь состоялись переговоры между посланцем Франко Серрано Суньером и представителем фалангистов Д. Ридруехо.
