У нее были пышные волосы настоящего пепельного цвета, и она, нимало не заботясь о моде, с достоинством носила длинную толстую косу. У нее было белое личико с тонкими чертами, игриво очерченный рот и необыкновенные глаза: светлые-светлые, с едва заметным фиалковым оттенком, но обрамленные черными ресницами и бровями, какие обычно бывают у жгучих брюнеток. Это несоответствие делало глаза девушки загадочными и притягательными. Несмотря на невысокий рост и субтильность, Соня производила яркое впечатление.
День, когда она познакомилась с Павлом Волковым, был ослепительно солнечным, наполненным всеми присущими маю ароматами. Все вокруг цвело и благоухало, небо было голубым и бездонным. Выйдя после занятий из института, Соня с удовольствием вдохнула вкусный воздух и стала размышлять, чему посвятить оставшуюся часть такого прекрасного дня. Пока она перебрасывалась репликами с другими студентами, ее окликнули.
– Сонечка, у тебя на сегодня все? Занятий больше нет? – остановил ее на пороге Анатолий Михайлович, преподаватель теории музыки с очень музыкальной фамилией Глазунов, у которого Соня вообще-то была в некотором долгу.
Глазунов обожал оперу, а еще больше обожал свою третью по счету жену, высокую брюнетку, которая имела глубокое, тембристое меццо-сопрано, и Соне оперная дива Глазунова тоже очень нравилась. Благодаря объединяющей их любви к оперному искусству Соне иной раз прощались некоторые шероховатости в выполненных заданиях, и она получала оценки, поставленные часто не по реальным заслугам, а из хорошего отношения к ней преподавателя, с которым она с удовольствием обсуждала все театральные постановки и успехи его супруги.
– Да, Анатолий Михайлович, – шагнув навстречу, ответила девушка, – на сегодня я уже отстрелялась.
– Деточка, тогда я тебя кое о чем попрошу, – сказал преподаватель, взяв Соню под локоть и увлекая назад, в здание института.
Соня и не думала сопротивляться. Теоретические предметы она терпеть не могла, для нее они были такой же костью в горле, как математика в ненавистной школе, поэтому хорошим отношением теоретика она очень дорожила и готова была помочь во всем, о чем он попросит.
– Мои все разбежались, – развел руками Анатолий Михайлович, – некого попросить, как ветром всех сдуло. Можешь немного задержаться?
– Конечно, Анатолий Михайлович, – весело отозвалась Соня. – Что за дело?
Они шли по коридору в направлении кабинета Глазунова.
– У меня есть один добрый знакомый, – начал объяснять преподаватель, – у нас дачи рядом, приятельствуем домами, так сказать. У него сын – способный парень, пишет песни. Он оканчивает школу милиции. Так вот, у них там какой-то смотр-конкурс, на котором он должен будет исполнять свое сочинение. Но парень нотной грамоте не обучен. А он хочет, чтобы песня исполнялась ансамблем. В общем, дело плевое: он тебе сыграет, ты запишешь мелодию нотами.
– А
