союзников, поддавшись всеобщему поветрию, повернулись к Ливии спиной. Так, президент Сенегала Абдулай Вад, которого долгие годы сам Каддафи обласкивал и любил – первым осудил его и сам же ему об этом сообщил.
Я опасался, что дело имама Мусы Садра, исчезнувшего в Ливии или в Италии в 1978 году, могло затруднить сближение с шиитами (хотя ливийские спецсдужбы утверждали, будто Муса Садр уехал из Ливии в Италию, считается, что этот духовный и политический деятель был застрелен по личному приказу Каддафи. – Прим. ред.). Однако же ничего подобного не случилось. Несмотря на публичные заявления ливанских правящих кругов, личность Мусы Садра, кажется, вызывает у некоторых сомнения. Садр основал «Амаль», «Движение угнетенных» (ныне возглавляемое миллиардером Набихом Берри) и вывел ливанских шиитов из плачевного состояния. Но были и те, кто считал его шпионом шаха, что сыграло свою роль в расколе «Хезболлы» с его партией.
Я считал, что очень важно было возобновить связи с Ираном, готовым принять делегацию очень высокого уровня, и с ливанским Сопротивлением. Среди аккредитованных в Триполи журналистов я узнал американского фотографа Тару Тодрас-Уайтхилл: я знал о роли в убийстве Рафика Харири, какую она сыграла для «Моссада». Тут же я предложил задержать ее в Триполи, сообщить в Ливан и подготовить ее экстрадицию в качестве жеста доброй воли. Это было моей ошибкой: Муаммар Каддафи продолжал контакты с израильтянами и послал одного из своих детей вести переговоры в Тель-Авиве. Абдалла Сенусси в который раз задумался, не лучше ли меня арестовать. А Тодрас-Уайтхилл при встречах со мной держала себя вызывающе.
Вождя стало заносить в мистику. Он приютил одну бедуинку, впадающую в состояние транса: ее голосом к нему якобы обращались ангелы. Она убедила его, что все вот-вот закончится хорошо. Настанет день, и Соединенные Штаты уйдут, так же нежданно, как и вступили в конфликт, без объяснений. Эта женщина и ее семья – ужасные мракобесы. Им совершенно было невозможно возражать. Когда я задавал ей естественные вопросы, ее отец отвечал мне, что «согласен разговаривать с неверным» – в данном случае со мной, – и «это его не огорчает».
27 июня французская армия разбомбила антенну-передатчик ливийского телевидения в ту самую секунду, когда Юсеф Шакир, известный журналист и бывший член «Аль-Каиды», предоставил слово мне.
Веря, что может воззвать к общественному мнению, Джамахирия позволила иностранной прессе осветить конфликт. Сотни журналистов устремились со всего мира, чтобы самим увидеть следы бомбардировок НАТО. Получалось, что натовцы неверно выбирали мишень: разбомбили полезное здание, а другое оставили нетронутым. Но оказалось, в каждом из этих случаев за приездом журналистов следовал еще один нежданный удар. Так и не поняв, кто из них контактирует с НАТО, Муаммар Каддафи приказал запереть всех журналистов в отеле «Риксос» и выпускать только в сопровождении полицейских. Там же было размещено
