принесло славу Помпею, еще не выпадавшее на долю ни одному римлянину, это то, что свой третий триумф он праздновал за победу над третьей частью света. До него и другие трижды справляли триумф, но Помпей получил первый триумф за победу над Африкой, второй ― над Европой, а этот последний ― над Азией, так что после трех его триумфов создавалось впечатление, будто он некоторым образом покорил весь обитаемый мир».
Триумф ― это было все, что получил Помпей за свои победы. Из зависти к его успехам сенаторы изобретали все новые и новые способы, чтобы навредить военачальнику. Помпею отказали в консульстве, ссылаясь на один из законов Суллы. Распоряжения и назначения Помпея на Востоке не только не были утверждены, но и отменялись, ― больше назло Помпею, чем для пользы дела.
Самым обидным для триумфатора был отказ в земельных наделах для ветеранов азиатской кампании. Каждый военачальник считал своим долгом и обязанностью позаботиться об отслуживших срок легионерах, ― им предоставлялся клочок земли в Италии. Сенат же заявил, что свободных территорий нет. Помпей, засыпавший золотом римскую казну, не мог исполнить долг перед собственными воинами.
Увы! Помпей никогда не умел пользоваться плодами своих побед, но в Риме был Цезарь, который с ловкостью фокусника извлекал пользу из чужих побед и неудач.
Сначала Гай Юлий подсунул расстроенному триумфатору своего скандального друга ― Клодия. Риму представилось отталкивающее зрелище с участием знаменитого полководца: «Помпей, ― по словам Плутарха, ― был вынужден прибегнуть к помощи народных трибунов и связаться с мальчишками. Самый отвратительный и наглый из них, Клодий, охотно пойдя навстречу Помпею, поставил его в полную зависимость от народа. Клодий заставлял Помпея, вопреки его достоинству, бегать за собой по форуму и пользовался его поддержкой, чтобы придать вес законопроектам, которые он предлагал, и речам, которые он произносил, желая лестью снискать расположение толпы».
Цезарь не спешил оказывать знаки внимания Помпею, ибо опасался нажить могущественного врага в лице своего главного кредитора. Помпей и Красс были давними соперниками в борьбе за почести, власть, провинции…
Цезарь блестяще решил и эту головоломку; причем, он стяжал горячую любовь сограждан, ибо последние боялись, как бы соперничество двух титанов не превратилось с очередную междоусобную войну. Под рукоплескание толпы, Цезарь создал триумвират, ― явление для римлян необычное, и потому неоцененное вовремя. Граждане незаметно оказались в руках трех мужей, а кто будет играть первую скрипку в этом необычном трио ― догадаться нетрудно.
Вот как характеризует гениальнейший ход Цезаря Плутарх:
«Несогласия между Помпеем и Крассом, если бы Цезарь присоединился к одному из них, сразу делали его врагом другого. Имея это в виду, Цезарь попытался примирить обоих государственных деятелей ― дело само по себе прекрасное, мудрое и отвечающее интересам государства,
