собираетесь найти его?
– Да, – ответил он. Он, возможно, уже в Снейте. Не могу себе даже представить, на что могут быть похожи поиски этого человека спустя пятнадцать лет. Это было сложно даже тогда, сразу после нападения.
Я ныряю в дырку через живую изгородь и появляюсь уже возле канала, на той части тропы, куда люди приводят на выгул своих собак после работы или на выходные. Мое сердце замирает. Три недели назад мы с Рэйчел приводили сюда Фенно. По очереди бросали ему теннисный мячик, вытирая потом руки о джинсы. Когда со стороны Кейл-стрит здесь появилась собака породы португальская водяная, Рэйчел согнулась пополам, хохоча над реакцией Фенно.
Когда он изогнулся, чтобы поприветствовать вновь прибывшую собаку, Рэйчел принялась утирать слезы, ее губы напоминали полумесяц.
– Он весь буквально трепещет от счастья, – сказала я.
– Вижу, – кивнула она. – Сама вижу.
Рэйчел подобрала себе собаку для охраны. Она купила пса пять лет назад, вскоре после того, как переехала сюда. Льюис считает, что она не чувствовала себя в безопасности, потому как жила одна в сельской местности. Здесь все более уязвимы, нежели в Лондоне. Может быть, Рэйчел думала, что он отыщет ее.
Я иду вдоль канала, удаляясь от города. Тот огонь, который всегда есть в моей душе, вдруг разгорается. Я ничего не слышу, но не замечаю этого, пока не дохожу до конца поселка. И только тогда до меня доходит, что мои ботинки жутко скрипят с самого начала моего сегодняшнего путешествия.
Я прохожу между фермами, а пламя уже охватывает меня целиком. Ярость не проходит. Километра через три останавливаюсь и плачу, закрывая лицо ладонями. Падаю на колени. И даже теперь, когда мои ноги прижаты к замерзшей земле, я все еще горю, и огонь безжалостно сжигает меня изнутри.
На обратном пути я прохожу ореховую рощу и за очередным поворотом на тропе замечаю чей-то силуэт.
Подходя ближе, понимаю, что это мужчина в длинном пальто. На поводке у него стаффордширский бультерьер, что кажется странным. Большинство людей на канале отпускают собак побегать. Когда мы сближаемся, собака рысью подбегает ко мне, чтобы познакомиться, тянет за собой и хозяина. Мужчина улыбается. Он лысый, с волевым подбородком и плоским носом, как у боксера.
– Это Бренди, – говорит он.
Я протягиваю собаке руку, чтобы она обнюхала мою ладонь. Она тычется в меня прохладным мокрым носом, и меня пронзает острая боль в сердце. Я чешу ей за ушами, она морщится от удовольствия и активно виляет хвостом вправо-влево. И хотя сейчас не жарко, мне почему-то кажется, что собака вспотела, и я словно вижу розовую кожу между складками на ее шкуре.
У незнакомца нет перчаток, рука, которой он держит поводок, красная и обветренная. Под пальто бугром чуть выступает живот.
– Милая девочка, – говорю я собаке. Она смотрит на меня с вниманием, свойственным всем бультерьерам, и мне уже интересно, если бы сейчас он напал на меня, на кого бы набросилась собака – на меня или на него.
Где-то
