А здесь… такого изобилия видов форм и знаков отличия я ещё не видел. И по тканям, и по моделям, и по типам. Истёк слюнями. Хочу красиво выглядеть.
Дети за спиной в контру режутся. Кафкассс… «Вася, засядь в туалете по-братски, а?»
А скалодром так и не ищется.: (
11.11.2006. Постельный режим
Стоял ответственным. С четверга на пятницу. И всё было очень даже неплохо. Даже совсем неплохо. Да-ссс. Покачался, под штангой полежал, подтянулся, утомился. Чайку попил в канцелярии.
В 1:04, укладываясь спать, увидел отсвет на потолке. Значит, кто-то в расположении, в темноте, собирался курить. Пошёл в угол, где располагаются отдельные взводы. Да-ссс. А там просто-таки пипец. Восемь черпаков, переходящих в деды, занимаются распитием. Курят, выпивают и закусывают. Бутылку водки спрятали, но поздновато – успел заметить, куда. Забрал, вылил оставшиеся полбутылки в сортир. Сказал, что десять минут на то, чтобы лечь спать. Они, как обычно, ныть: мы тут нормально посидим, никто ничего не узнает, просто 20 лет, раз в жизни бывает. Я тоже, говорю, нормальный, и всё понимаю, поэтому десять минут на то, чтобы отбиться.
Подхожу в 1:28. Сидят. И опять бутылку под кровать прячут. Забираю. Они опять ныть: ну оставьте, ну мы допьём и ляжем, вы солдатскую лямку не тянули, поэтому не знаете, как нам надо иногда отдохнуть. Моисеенко подошёл к проблеме иначе: ты, лейтенант, нам тут отдыхать мешаешь, мы тут уже дембеля, а ты дух, что ты в армии вообще видел? На «Вы», говорю, Моисей. Не хочет. Ну ладно, вставай, говорю, пойдём в коридор. Без звёздочек разберёмся.
Бутылку выливаю в очко, бушлат и китель снимаю. Бойцы образуют круг. Те, кто пили. Остальные спят. Моисеенко: «Ну что, попрыгать хочешь? Давай попрыгаем». Надо сказать, Моисей меня на полголовы повыше, мышцы не прослеживаются. Местный. Был при Кеше палачом. Порядок не поддерживает, пользы не приносит. Только проё. ывается и лупит слонов за дело и без дела.
Запрыгали. Два пристрелочных удара удачных, дальше он вбегает в клинч, месимся, он меня сшибает с ног, возимся на полу. Дальше новая для меня фишка: он вскакивает и начинает меня лупить ногами в голову. А ещё при входе в расположение перекладина, две штанги и четыре проволочные растяжки очень мешают. Встаю, опять обмен ударами в ничью пользу. Опять в клинч, коленями по согнутому (а я в силу роста чаще оказываюсь ниже), валит, ногами в голову. Разводят. Казаков: «Ну что, хватит уже…» Не хватит. Продолжаем. Два удачных удара, слабых, на дистанции, опять клинч и всё по новой. Стягивает футболку на голову, быстро сбрасываю. Валит, лупит ногами, отбрыкиваюсь, лёжа на спине. Публика веселится. Они-то веселятся, а он реально не попадает. Встаю, клинч, валит, хватает табуретку (а табуретки тут металлические, тяжёлые), замахивается по широкой дуге. Кто-то сзади табуретку у него отнимает. Он и сам готов отдать, хотел бы кинуть или ударить – ударил бы, но знает, что за серьёзную травму мы его посадим. Хватает тумбочку, швыряет, отскакиваю, тумбочки здесь хреновые, – разлетается. Опять клинч, опять пятками по морде, и хорошо, что без обуви – он-то босой в трусах, я в берцах и брюках. Зубы крошатся, сознание почти не уходит, что приятно. Встаю. Клинч.
