утра проходит убийственно глупо. Алекс почти не разговаривает со мной, а я вообще молчу. К концу съемок приходит Расс, один из журналистов Hebe. Ники отрывается от ноутбука, прервав изучение фотографий Фила, и подходит ко мне.
– Расс сейчас будет брать интервью. – Она встряхивает светлыми, длиной ниже плеч волосами, чтобы убрать их с лица, и смотрит сквозь очки в красной роговой оправе ледяными голубыми глазами. – Мы с Алексом едем обратно в офис. Ты вместе с Рассом можешь потом все привезти обратно на такси.
Отлично. Убираться, значит, буду сама.
– Хорошо.
Она отворачивается, посылая всем очаровательную улыбку.
– Ребята, всем спасибо за отличную съемку! – Она, как актриса, посылает по воздушному поцелую четырем судьям, Филу, а затем поворачивается к Алексу.
– Готов? – спрашивает она его и машет на прощание Марии, которая никак не соберет в сумку косметические принадлежности.
Он смущенно смотрит на меня.
– Разве Бронте не…
– Нет, – отрезает она. – Она остается, чтобы все убрать. Нам надо ехать.
Алекс явно чувствует себя неловко, но не решается спорить. В конце концов, первый рабочий день. Ники разворачивается, вынося из здания свой тощий зад, а рядом с ней идет мужчина, о котором я последние полгода грезила почти каждый день.
– Ты в порядке? – взволнованно спрашивает Мария.
– У меня какое-то странное ощущение, – честно признаюсь ей.
– Это и было странно, – соглашается она. – Вы оба были как на иголках.
Я испуганно смотрю на нее.
– Ты думаешь…
– Нет, – обрывает она. – Больше никто ничего не заметил. Только я, потому что я в курсе.
Думаю, она заподозрила, что мы переспали, и, по сути, в таком случае в ее словах есть доля истины.
– Заскочим что-нибудь выпить? – с сочувствием спрашивает она. Оглядываюсь на Расса. Он будет проводить интервью еще как минимум полчаса, а может, и больше.
– Да, конечно, здорово, было бы просто прекрасно. – Я с благодарностью улыбаюсь ей.
Спустившись по улице, мы заходим в первый ближайший паб, заказываем себе по газированному напитку, идем к полузакрытой зоне и садимся у окна. Здесь стоит запах перегара, за долгие годы табачный дым прочно въелся во флокированные обои и красно-коричневые ковры с витиеватыми узорами. С несчастным видом потягиваю свою кока-колу.
– Хочешь поговорить? – спрашивает меня Мария, глядя на меня полными жалости теплыми карими глазами.
– Если честно, я даже не знаю, что сказать, – бормочу я. – Я не думала, что когда-то снова его встречу.
– Ты, наверное, в шоке.
– Страннее всего то, что сегодня утром я видела его в метро на эскалаторе.
Она не верит своим ушам.
– Да ладно?
– Он ехал вверх, а я – вниз. Я показала ему знаком, чтобы он подождал сверху, но ждать он не стал, – становится стыдно за собственное откровение, и я удрученно подпираю
