узнать, не видела ли она что-нибудь?
– Господи, конечно! Звони!
– Увидимся, – говорю Алексу.
– Конечно, – откликается он.
Расс идет за мной обратно в кабинет, словно взбудораженный щенок, и мне даже кажется, что он собирается стоять над душой, пока я буду звонить, так что я решаю положить этому конец.
– Я скоро подойду и сообщу, что узнаю, – обещаю ему, и Расс неохотно отходит.
Я познакомилась с Лили в Сиднее. Она подменяла меня в Marbles – я там работала до того, как устроилась в австралийскую версию журнала Hebe. Она уехала со своим парнем из Сиднея в Южную Австралию, отказавшись от возможности стать младшим редактором, когда я перешла в фотоотдел. Тогда-то мы и подружились. Мои родители живут в небольшом прибрежном городке, расположенном в полутора часах езды от Аделаиды, и когда я собралась погостить дома, мы с ребятами вместе отправились в путь. Она начинающий фотограф, специализирующийся на съемке дикой природы, и когда-то я брала некоторые из ее фотографий для печати в Marbles, но, кроме того, она еще работает со своим мужем Беном в парке-заповеднике, который находится в Аделаидских холмах.
– Слушаю? – слышу приятный мужской голос с австралийским акцентом.
– Бен? – спрашиваю я. – Это Бронте.
– Вот это да! Лили! – зовет он, видимо, прикрыв рукой трубку. – Это Бронте!
– Да ну, серьезно? – слышу, как где-то далеко-далеко воскликнула моя подруга.
– Она как раз собиралась кое-что скинуть тебе на мыло, – говорит в трубку Бен, явно изумляясь. Затем слышится скрежет, и теперь на проводе уже Лили.
– Джозеф Страйк, – произносит она. – Так?
– Да, ты чертовски права. Ты его видела? – нетерпеливо спрашиваю я, и Ники, застыв рядом с Хелен, свирепо смотрит на меня с другой стороны стола. Она, видимо, думает, что я звоню по личной нужде.
– У меня есть фотки.
– Не может быть! – потрясенно выговариваю я. – И как, есть у нее животик?
– Ясно как день, – отвечает она. – У меня замечательное фото, на котором он гладит ее по животу.
– Ух ты! Мы можем их купить у тебя? – Хелен тоже поднимает глаза, глядя на меня поверх монитора.
– Ну-у, я не знаю. Сколько они стоят по твоей оценке? – нахальным голосом спрашивает она.
Я начинаю хохотать.
– Кто бы мог подумать, что ты станешь папарацци.
Ники по-прежнему с раздражением сверлит меня взглядом. Меня уязвляет ее нескромность, и я подозреваю, она ужасно недовольна, что ничего не знает.
– Я сначала спросила у них разрешения, – признается Лили.
– Правда? – удивляюсь, как ей хватило смелости. Джозеф Страйк – такая большая звезда.
– Да. Мы с его подружкой померялись животиками.
– Что? – восклицаю я. – Ты хочешь сказать, что тоже беременна?
– Точно, – смеется она. – Четвертый месяц.
– О-о, это так замечательно! – взвизгиваю я. – Я так за тебя
