Только очень обеспеченная, с шикарным жильем, красивыми вещами и вкусными продуктами. На себе, любимой, она не экономила, покупала лучшее.
Костин встал, подошел к доске и взял фломастер.
– Кто мог убить охотницу?
– Один из близких пострадавшего, – предположил Олег. – Реутова пообещала отцу-матери-брату-сестре жертвы, что найдет сбежавшего преступника, который убил их любимого человека, и не сдержала слова.
– Возможно, – согласился Макс. – Дело за малым: выяснить имена ее клиентов и всех проверить.
– А почему вы решили сфокусироваться только на родственниках одной стороны? – спросил Вова. – У преступников тоже есть близкие. Осужденный насильник для членов своей семьи чист, как слеза младенца, по их мнению, просто полицейские дело состряпали, а судья не разобрался и впаял бедняге пожизненное заключение.
– Значит, еще нужен список подозреваемых, – протянул мой муж.
– Консьержка уверяет, что посторонних в день смерти Надежды Владимировны в подъезд входило не так уж много. Наташа всех знает, они обслуживают жильцов, ни в чем дурном раньше не были замечены.
– Помнится, Федоренко тоже казался приветливым человеком, помогал окружающим, детей местных любил, угощал их конфетами. А потом вдруг выяснилось, что на нем более двадцати трупов, – вздохнул Фокин. – Маньяк убивал незнакомых людей, а с коллегами-соседями после этого был снова милый, очаровательный. Если некто вам при первой встрече сахарно-медово улыбается, в любви клянется, держитесь от него подальше.
У следователя зазвонил телефон, Олег вынул трубку.
– Слушаю. Вы где? Сейчас приеду.
Я спросила:
– Что-то интересное обнаружили?
– Ребята в квартире Реутовой, – ответил Фокин, – ничего примечательного не накопали, дверь опечатали.
– Может, ее никто не убивал? – предположила я. – Имело место простое самоубийство? Проглотила женщина таблетки, запила водой – ну случилась у нее минута отчаяния?
Олег опять потер затылок.
– Хм, некий резон в твоих словах есть. Следов борьбы на теле Реутовой нет. Трудно насильно заставить человека выпить большое количество снотворного. Даже слабую женщину. Точно потасовка завяжется. Царапины эксперт обнаружит, синяки-раны на руках заметит. А в случае Надежды Владимировны – ничего. На кружке только ее отпечатки, и на бутылке тоже.
– Значит, суицид? – вздохнула я.
– Все-таки есть небольшие шероховатости, – заметил Фокин. – Во-первых, кружка. Макс, покажи.
Вульф щелкнул пультом, на экране монитора появилось изображение.
– Что в ней необычного? – не понял Костин. – Подобные кружки у миллионов людей имеются.
Фокин отобрал у Макса пульт.
– То-то и оно. Изучи интерьер квартиры Реутовой.
– У нее полно дорогих, изысканных вещей, – сказала я, глядя на меняющиеся
