и порыв холодного ветра ударил ему в лицо.
– Вы слишком настойчивы, сударь. – Она нахмурила брови. – Но я уйду из вашей клетки. Или вы думаете, я не прыгну? Вот, смотрите!
Она опасно склонилась над краем. Светлейший успел обнять ее за колени. Они вместе покатились по пушистому ковру. Он не отпускал ее, хотя и не делал попытки овладеть ею. Внезапно она нанесла ему удар кулаком в солнечное сплетение, короткий и не по-женски сильный. Потемкин устыдился: до чего он довел бедную женщину. Укорив себя за неподобающее поведение, князь решил сейчас же сдаться на милость победителя. Он покорно откинулся на спину, широко разбросал руки и закрыл единственный свой зрячий правый глаз.
Прошло несколько мгновений. Она смотрела на него и не двигалась. Потемкин притворялся дальше. Теперь ему стало интересно узнать, что начнет делать в его спальне вдова подполковника Аржанова. А вдруг будет она шуровать по ящикам комода, собирать его и свои вещи, пить из бутылки рейнское вино десятилетней выдержки?
Вскоре Светлейший почувствовал ее дыхание на щеке. Потом она припала к его мощной груди и долго слушала биение сердца. Узкая ладонь так же нежно, как ночью, коснулась его крутых мышц под рубашкой, потихоньку переместилась на живот, затем скользнула ниже, еще ниже…
– О, да вы – притворщик! – удивленно воскликнула она. – Когда же вы успокоитесь?
– С вами – никогда! – Он сел на ковер и притянул ее к себе.
Она слегка отстранялась:
– Но, ваше высокопревосходительство! Не очень-то вы тут…
– Душа моя, простите!
– А если не прощу?
– Я не хотел вас напугать. Ей-богу! Я думал, вы еще продлите эти бесподобные милости, от которых у меня голова кругом… Нижайше прошу прощения и взываю о снисхождении. Навеки ваш раб Григорий! – Он склонил свою косматую голову ей на колени.
– Запомните, раб Григорий… – Она усмехнулась. – Я всегда буду делать только то, что хочу.
– Уже запомнил, душа моя, – Светлейший взял ее руку и поцеловал раскрытую ладонь.
– Вы говорите правду?
– Клянусь честью офицера!
– Хорошо…
Она стала перебирать пальцами его каштановые волосы, спадающие ниже плеч. Светлейший замер. Анастасия глубоко вздохнула. Она хотела спросить его о самом главном, но стеснялась. Заговорила после долгой паузы, с трудом подбирая слова:
– Тогда скажите мне… Этой ночью… Этой ночью… Вы…
Он откачнулся в сторону и быстро взглянул ей в глаза. В зрачках ее мерцали отсветы заката. Легкий румянец появился на щеках. Она все больше напоминала ему ту неистовую волшебницу, что несколько часов назад заставила его забыть о тысяче дел и растопила холод в уставшем сердце.
Князь осторожно раздвинул халат у нее на груди. Нежная темно-розовая кожа на сосках уже твердела, и они выступали на матовых прелестных холмиках, как бутоны невиданных цветов.
Он
