зеленые шорты выделяются на фоне остальных предметов, приобретших кровавые оттенки. Ребенок сидит, низко опустив голову и разглядывая грязные шнурки мокрых кроссовок.
На футболке мальчика изображен песик Снупи. Сердце Кати на мгновение замирает, а затем ускоряется. Такую же…
Под изображением бигля на ней должна быть надпись «Я не идеален, но очень мил». Я купила ее на распродаже в торговом центре «Виконда». Я даже помню толстую деваху, что меня обслуживала. У нее были очки с настолько странными линзами, что она напоминала мне робота-вершителя из Москвы-Кассиопеи. Неужели ко мне возвращается память? Спасибо тебе господи. Ты любишь меня, хотя и знаешь, что я та еще засранка.
… Максим носил года два назад. Сейчас он из нее вырос, и она находится в коробке на антресолях среди ее старых платьев, где-то между вытертой курткой (она носила ее еще в школе) и прочего хлама, что никто уже никогда не оденет, но выкинуть который все еще жалко.
Ей настолько хочется, чтобы мальчик, сидящий на ступеньках, был ее сыном, что в этот момент у нее нет никаких сомнений, в том, что перед ней именно Максим.
– М… Макс, – произносит Катя, заикаясь от волнения.
– Мамуль, – мальчик хлюпает носом и громко вздыхает. – Это ты? Это правда, ты? Мне было так страшно.
– Всё, мышь, теперь всё хорошо. Мама нашла тебя.
Первые сомнения…
А Максим ли это? Откуда на нем эта футболка? Я могу поклясться, что перед новым годом поднявшись на табуретке и заглянув в антресоль в поиске пакета с елочными игрушками, я видела ее среди остального барахла. Ее никак не может быть на нем. Хотя бы, потому что он бы в нее уже не влез. Без сомнений он похож на моего сына, но точно так же он похож и на тысячу других мальчишек.
… появляются одновременно с этими словами. Екатерина, даже подойдя ближе, по-прежнему не может разглядеть его лица – настолько низко он опустил голову. Не прячется ли он от нее? Не слишком ли громко всхлипывает, переигрывая как бездарный артист? И не выглядит ли он слишком худым и маленьким для ее сына?
– Мамочка… Я думал, ты любишь меня.
– Конечно, я люблю тебя, – она подходит ближе и берет его за руку, но где-то глубоко внутри отвечает совсем другое.
Нет, не люблю. Ты не мой сын. Ты не можешь быть им. Макс ждет меня дома. Я знаю, я разговаривала с ним по телефону.
– О чем может тут идти речь. Любая мать любит свое дитя…
Мальчик молчит. Капли кровавого дождя стучат по козырьку над входом в зоопарк до невозможности громко. Бесконечный монотонный шелест сводит с ума.
–Если бы все было именно так, – наконец отвечает ребенок низким глухим голосом. – Мы бы сейчас не находились тут.
Безумие – это тысячи маленьких колокольчиков. Она не помнила, кто это сказал. Какой-то персонаж из фильмов ужасов. Фраза отчего-то на долгие годы засела в голове. Может быть только лишь для того чтобы вспомниться сейчас. Вспомниться с тем, чтобы быть опровергнутой.
