чувствительной Сонькиной натуры не прониклась, обсмеяла глупышку, сома чем-то по голове огрела, и тот заснул уже навеки. Сонька же над тонкими материями различий своей и бабулиной психики по малолетству не задумывалась, на мёртвого сома старалась больше не смотреть, а счастлива была уже тем, что опасность миновала и она теперь не одна, под защитой.
На обед, слава Богу, был суп и котлеты с картошкой. Когда обязательная часть обеда, включая компот, бывала Сонькой съедена, начинался почти ритуал. Бабуля доставала завёрнутый во влажную тряпочку батон сырокопчёной колбасы, отрезала каждому по два-три тоненьких кружочка и торжественно раздавала со словами: «На заедочку». Боже, какой потрясающий вкус был у этой дорогущей колбасы по пять рублей тридцать копеек за килограмм, которую мама с папой покупали только по праздникам, а бабуля давала ещё и «на заедочку»!
Послушная, покладистая и почти не капризная Сонька всё же должна была иногда, как любой нормальный ребёнок, шалить и нарушать всяческие запреты. Когда такое случалось, недовольная бабуля, будучи в полной уверенности, что за каждый проступок должна последовать кара небесная, строго говорила Соньке:
– Вот Боженька тебя накажет!
Как именно накажет, при этом не разъяснялось. Сонька бабулино ворчание, казалось, пропускала мимо ушей. Но повторяемые раз за разом угрозы наказания божьего, видимо, в какой-то момент превысили некую критическую массу и заставили ребёнка задуматься: «А как он меня накажет?». Эта мысль беспокоила Соню чем дальше, тем больше. Теперь после каждой разбитой чашки или не надетых на улицу шерстяных носков пойманная с поличным Сонька понимала, что размер грядущего наказания божьего неумолимо растёт, а уж то, что кара небесная плохих девочек настигает неизбежно, бабуля внушала ей ежедневно. Это были уже не шутки. Страх поселился в душе впечатлительного ребёнка и, засыпая, Соня стала думать, что она так много всего натворила, что наверно, уже заслуживает смерти. Поскольку от бабули никакой ясности она не добилась, а оставаться в таком подвешенном состоянии Соня больше была не в силах, то когда к концу каникул за ней приехала мама, девочка со слезами рассказала ей обо всех своих «грехах», чтобы получить ответ на мучивший так сильно вопрос: «Что же теперь с ней будет, как Боженька её накажет?!»
Нина Борисовна была так потрясена состоянием дочери, что едва сдержала гнев, готовый обрушиться на свекровь. «Это ж надо, – с ужасом думала она, – за две недели превратить весёлого открытого ребёнка в испуганное затравленное существо! Да что ж это за мракобесие такое?!»
Но мудрость этой женщины не имела границ. Она утешила и приласкала плачущую Соню, простила ей все «грехи», напомнив, однако, что надо стараться хорошо себя вести, чтобы не огорчать близких. Бабуля ведь заботится, чтобы Соня не простудилась или не обожглась, потому и расстраивается. А Боженьки никакого нет, это всё глупые сказки, в которые верят только
