они беседовали.
Джан спросил Ибрагима:
– Ну что, друг, выяснил приготовление сосисок в немусуль—
манской стране?
– Немного осталось.
– Узнай, наконец, ты нам нужен в Стамбуле. Ты сразу воз—
вращаешься в Венецию?
– Нет, сначала поеду в Ургуп,– ответил Ибрагим.
– Отдыхать? – задал вопрос Джан.
– Отдыхать,– ответил Ибрагим.
– Ты заслужил,– добавил мужчина.
Потом Вурал снова пришел и сел в кресло возле меня, на тот
момент все взоры были обращены в нашу сторону.
Перед тем как уйти в дом, я незаметно взяла нож со стола
и спрятала его под юбку платья. Вот и наступила наша первая
брачная ночь. Я стояла и смотрела на кольцо, обвела своим
взглядом комнату. Сзади ко мне подошел Вурал и с нежнос—
тью сказал:
– Как здесь хорошо, правда? Ты еще увидишь дом в Стам—
буле.
Я заулыбалась в ответ и спросила Вурала:
– Полагаю, ты гордишься собой. Сделал всех счастливыми,
а себя нет? Зачем ты сделал это?
– При чем тут это, Бихтер?
Тут я повернулась и дерзко прокричала:
– Увы, не получилось у твоего брата завладеть мной, но
получилось у тебя, верно?
– О чем ты?
– О том, что твой брат преградил мне путь и сказал, что,
живой или мертвой, но я буду его. Он ждал столько лет, чтобы
посмотреть на меня. Я сказала, что умру, но не выйду за драго—
ценного сына Устюнов. Как я ошибалась. Твой брат сдержал
свое слово! – разгневанно прокричала я.
Вурал посмотрел на меня, а после сказал:
– Хватит! Здесь нет моего брата! Нет! Но здесь есть я, твой
муж, и ты будешь моей!
Схватив меня за руку, он захотел свалить меня на кровать,
но не смог. Я резко вытащила нож и сказала ему, прижав лез—
вие к его шее:
– Ну уж нет, Вурал Устюн, лучше я убью тебя и себя, но не
стану твоей. Да ты хоть раз видел, как перерезают горло челове—
ку? Нет? А я видела, как она упала, пытаясь что—то сказать,
Мельтем захлебывалась своей кровью, она была совсем ребен—
ком. Она затихла, и по ее щеке стекала последняя живая слеза.
Потом она умерла. Все они умерли из—за кровной вражды! Они
все умерли, и ты умрешь, если тронешь меня. Тебе ясно?
В глазах Вурала я увидела страх и сожаление. Он посмотрел
на меня с грустью и тоской и еле—еле вымолвил:
– Да.
Мы всю ночь проспали на разных краях кровати. Воздух был
заряжен напряжением и ненавистью. Если
