проводят на пенсию, – ему Москва еще срок шьет.
– Это что-то с чем-то, как говорил Ослик. Ты заметил, как она всем очень тихонько свою узду вдевала? Москва наложила два срока на один. Подмазала саню. Чтобы везли ее тихо и мягко. Ему можно рулить по республике 5 лет – а она наложила ему на него 5 еще. но уже в своем формате. И все путем. Как бы никто ничего не понял и не заметил.
– Никто не воюет. Как бы наоборот сделала всем приятное.
– А чего воевать, если так и так 5. Как бы подобрала бестолковой провинции самого популярного мужчину.
– То есть все радоваться должны.
– Ну так выходит.
– То есть ему так и так 5 лет звенеть, что бы кто ни сделал и какое чудо ни сотворил, а потом еще 5, под жопой Москвы. А потом еще 5, там же, а потом еще 5 и еще… и так далее и так после. Хорошо придумано, деликатно. С учетом этнического конфликта.
– Суки.
– Честное слово.
– Мустанг нужен.
– Мустанг нужен. Без узды.
– Хорошо сказал.
– Главное, чтобы только не было клейма.
– Брат, хорошо сказал.
– Это не я, прочел.
– Все равно. 140 культур, все non-Russian, в терминологии ООН. И за все сотни лет небесного счастья русской оккупации – ни одного харизматического лидера. Вообще ни одного. Ни лидера, ни национального героя. Ни просто книги, соизмеримой с ценностями миров и цивилизаций. Тут коза задумается, что с этим миром не так.
– UNESCO теперь в руках Москвы, в ООН даже пресс-секретутки с достаточно русским фамилиями, ЕС занята заборами. Прибалтика только вовсю готовится к повторной оккупации, ведению партизанской войны и подрывной деятельности. Даже детям вводят курс основные принципы выживания в условиях Севера.
– Спрашивается, куда бедному русосу податься.
– А ты заметил, как Кириенко по Территории тихо двигаться стал? Прямо не слышно его. Слегка побледнел даже. Не то, что раньше – как к себе домой. Хазяин. Лысая Петрушка, бык всея Москвы.
– Мы тоже удивляемся. «Тушистый Петрушка», сил нет. Центральная Лысуха с большой Кормы.
– Говорят, у него тут даже очки особенные, со специальным пуленепробиваемым стеклом.
– Это разумно.
– Последний раз его видел – как будто слегка спал с лица. Говорят, у них сейчас с Шамеевым такие хорошие тесные отношения, что они теперь и едят, и спят вместе.
– Добрососедские отношения, значит.
– На госсобрании видел. Сидел как-то в баре, кто-то забыл выключить ящик. Шамеев ему лично выделил особое место рядом, самый престижный район. Чтоб в пределах непосредственной досягаемости. Я смотрю: он – не он? Ну, точно – он, отец родной. Петрушка там как на Золотой Орде, бледный от удовольствия. Такие вещи так просто не выделяются. Мне же Шамеев там ничего не выделяет.
– Чего он там делает, не пойму.
– Смотрит.
